Рэндл Макмёрфи

Если быть мне теперь психом, то буду, черт возьми, самым отъявленным и заядлым.

— Говоришь, люди станут чистить зубы, когда в голову взбредёт?

— Ну да, поэтому-то...

— Нет, ты представляешь? Кто в шесть тридцать чистит зубы, кто в шесть двадцать... А того и гляди, в шесть начнут. Не, ты правильно сказал.

Покуда не попробовал, никто не докажет мне, что я не могу.

Эти люди хотят сделать тебя слабым, чтобы держался в рамочках, выполнял их правила, жил, как они велят. Хотят победить, но не тем, чтобы самим быть сильнее, а тем, чтобы тебя слабее сделать...

В чем секрет хорошего афериста — он соображает, чего пижону надо и как внушить пижону, что он это получает.

Вы каждый день ноете как вам здесь тяжело и невыносимо, но вы ничего не делаете, чтобы все изменить, чтобы выбраться отсюда.

Пожимает руки всем подряд, кроме большого Джорджа, водяного психа: Джордж улыбнулся и отстранился от негигиеничной руки, а Макмерфи отдает ему честь и, отходя, говорит своей правой:

— Рука, как он догадался, что на тебе столько грехов?

— Доброе хреноутро, приятели.

Над его головой приделана на веревочке бумажная летучая мышь с праздника Хеллоуин; он дотянулся и щелкнул по ней так, что она закружилась.

— А может быть, и добрый хренодень.