В ту ночь, лежа на кровати, я изобрел специальную дренажную систему, которая одним концом будет подведена под каждую подушку в Нью-Йорке, а другим соединена с резервуаром. Где бы люди ни плакали перед сном, слезы всегда будут стекать в одно место, а утром метеоролог сообщит, возрос или опустился уровень воды в резервуаре слез, и всем будет ясно, сколько гирь у ньюйоркцев на сердце.
Оскар
Cлайд с цитатой— Слышишь, как орут, Ленни?! С ума сойти! Они нас обожают!
— Тебя обожают, но не меня!
— Что?!
— Может, давай поменяемся? Давай я буду Антирыбой! Теперь-то я сумею!
— Уймись, брат! Только доиграй, и ты навек свободен. Начнёшь новую жизнь. Ну-ка скажи «Арррр!»
— Сейчас. Р-р, р-р-р... кхм... [громогласно рычит] Годится?
— Очень... миленько. За дело!
Я сообщаю ей, что веду дневник. Она советует мне прочесть «Дневник Бриджит Джонс», а я отвечаю, что ей следует проштудировать «Дневник обольстителя». И обещаю по ее возвращении вступить с ней ПСБП (половые сношения без предохранения).
Не ваша вина, если вам приходится сообщать людям скверные вести, рассказывать про все эти болезни с латинскими названиями и про то, что это неизлечимо. Вы не можете приказывать природе. Вы всего лишь занимаетесь ремонтом.
— Да, тебе предстоит умереть. Ты очень умен и понимаешь это. Но ты не понял, что умрешь не только ты. Все умрут. Твои родители однажды тоже. И я тоже.
— Да. Но в конце-то концов я уйду прежде, чем вы.
— Это так, ты уйдешь прежде. Но между тем разве ты имеешь право делать все что угодно, поскольку уйдешь прежде? Право забывать о других?
Еще в то утро Михаил мне сказал, что, по его убеждению, счастья человеку дается ограниченное, очень малое количество. Считаные мгновения. Если кому повезет – недели или даже годы. Как судьба решит. Мы в силах жить лишь потому, что сохраняем воспоминания об этих чудных моментах счастья – они освещают печальный пейзаж нашего дальнейшего пути; мы всегда хотим вернуться, снова пережить счастливые мгновения, но никогда этого не достигаем, конечно же.