Мейсон

— Я все могу.

— Молчать можешь?

— Все могу, молчать — не могу...

– Он человеколев.

– Что ещё за «человеколев»?

– Наполовину волк, наполовину лев.

– He's a Löwenmensch.

– What the hell is a Löwenmensch?

– It's part-wolf, part-lion.

Даже воспоминания порой бывают нам в тягость.

– Хорошо, просто протараню её и уничтожу свою потрясающую машину. Которую родители купили мне на мой день рождения. Но спасу своих друзей. Да, просто протараню стену.

– Какого черта ты делаешь?!

– Ох, Боже мой, спасибо. Можем ли мы сделать это твоей машиной?

– Подождите, если это было в 1943, где он был всё это время?

– Дуглас продолжал искать. Он нашёл учёных, которые, как он думал, могли ему помочь. Их было трое.

— А с чего ты взял, что я облажаюсь, мать твою?

— Да потому что ты лажовщик, твою мать!

— Ты помнишь, когда ты первый раз спросила у родителей про слово на букву «с»? Мой папаша чуть не обделался. Сказал: не бойся, мол, люди умирают, когда они так состарятся, что сами не хотят больше жить.

— Прости, я не поняла, ты плакал?

— Я целый месяц не спал. Это был удар для меня. Ничто не может быть страшнее мысли, что все вокруг умрут. И ты тоже.

— Мэйсон точно знает, что он делает.

— Лиам! Перезвони мне. Чувак, я понятия не имею, что мне делать.

— Знаешь, почему люди играют в скорлупки?

— Потому что думают, что им повезет.

— Нет, они думают, что выиграют, что они умнее тебя. И тут они правы.

— Я умнее, чем ты думаешь.

— Сможешь прикинуться дурачком?

— Да, я такой умный, что практически дебил.

– Лиам, слушай, хамелеоны не относятся к самым опасным хищникам. Всё, что может Кори, – это только исчезать.

– Может, это и нужно ему сделать?