Людвиг Керн

Я не хочу погибать, — подумал Керн, — не хочу погибать! Жизнь, дикая и прекрасная, — я её еще совсем не знаю; эта мелодия, призыв, голос над далёкими лесами, над чужими горизонтами, в неизвестной ночи, — я не хочу погибать!

Куда деться от снов и призраков прошлого, которые приходят к тебе незваными гостями?

— Ты ничуть не изменился, Курт, — сказал я.

— Человек вообще не меняется, — мрачно возразил Лахман. — Когда его совсем прижмёт, он клянётся начать праведную жизнь, но дай ему хоть чуток вздохнуть, и он разом забывает все свои клятвы.

... боль из-за утраты денег может выражаться ничуть не иначе, чем боль из-за куда более скорбной личной Утраты.

Я-то знал: воспоминания, если уж хочешь ими пользоваться, надо держать под неусыпным контролем, как яд, иначе они могут и убить.

Поживёте ещё немного в эмиграции и поймёте: несчастье — самая обыденная вещь.

Я утратил нечто, чего не было, и тем сильнее страдал от утраты.

Когда человек боится, с ним в большинстве случаев ничего не случается. Случается только тогда, когда он меньше всего этого ожидает.

Нет время предаваться печали. В мире слишком много горя, Штайнер.

Даже странно, до какой степени одни и те же слова могут казаться то истиной, а то ложью.