— Что ты делаешь, остановись!
— Ну что ты хочешь от меня?! Ты же видишь, это не я, это она! Я не могу не реагировать! Я живой человек!
— А будешь мертвый!
— Что ты делаешь, остановись!
— Ну что ты хочешь от меня?! Ты же видишь, это не я, это она! Я не могу не реагировать! Я живой человек!
— А будешь мертвый!
Начинаешь запрещать себе делать то, что хочешь, а в итоге вообще запрещаешь себе собственно хотеть.
— Мы забыли предупредить Ливию.
— О чем?
— Как?! Её же будут бомбить! Пусть они эвакуируют население.
— Пусть. А куда?
— В Боливию. Ее бомбить не будут.
— Нахрена ты мне налил?
— Так вы же попросили.
— Ну я в жопу. А ты трезвый. И кто думать должен?
Начинаешь запрещать себе делать то, что хочешь, а в итоге вообще запрещаешь себе собственно хотеть.
— Мы забыли предупредить Ливию.
— О чем?
— Как?! Её же будут бомбить! Пусть они эвакуируют население.
— Пусть. А куда?
— В Боливию. Ее бомбить не будут.
— Нахрена ты мне налил?
— Так вы же попросили.
— Ну я в жопу. А ты трезвый. И кто думать должен?
— Ну да, Яна — это, наверное, единственное, чего я по настоящему хотел.
— Ну и что же ты?
— Испугался. И даже не уйти из семьи. Хотя, это тоже страшно. Я же по-другому никогда не жил с 22 лет. Испугался. Таких сильных эмоций никогда не испытывал. И не только положительных. И когда счастье, это такое счастье, что невозможно пережить. Но я ведь и ссорился с ней. Я с Верой так никогда не ссорился. Мы же реально дрались. Меня прямо трясло всего.
— А потом секс, да?
— Ну да. Я ведь считал, что это такая придумка для кино. Герои сначала поссорились, а потом — секс. А оказывается, так бывает. Это, конечно, невероятно.
— Ну и что ты тогда?
— Я ж говорю, страшно стало. Перестал себя узнавать. Понял, что могу сделать что-то... Убить её.
— А как же ты с Верой после этого?
— А нормально. По крайней мере, я знаю, что от нее ожидать. Да и от себя.