— Если не будешь кормить, я с тобой разведусь, — пообещала Настя, рисуя на экране таблицу.
— Да куда тебе! Разведется она, — проворчал Чистяков, собирая со стола свои записи. — Тебе даже бутерброд сделать лень, не то что разводиться.
— Если не будешь кормить, я с тобой разведусь, — пообещала Настя, рисуя на экране таблицу.
— Да куда тебе! Разведется она, — проворчал Чистяков, собирая со стола свои записи. — Тебе даже бутерброд сделать лень, не то что разводиться.
Она подумала, что в русском языке слово «правда» — только одно, а слов, противоположных по значению, куда больше: «обман», «ложь», «неправда», «вранье».
Может, потому, что правда — проста, а ложь многолика?
— Скажите, а вы любите свою работу?
— Ну, конечно, уголовный розыск это не балет. В двух словах не расскажешь. Работа тяжёлая, грязная, но интересная и иногда захватывающая.
— Надо быть очень преданной вашей работе, чтобы мириться с неизбежной грязью...
— Или не совсем преданным, но умеющим не замечать человеческую мерзость. Или совсем не преданным, но при этом полностью наслаждаться своей властью.
— А мне вообще не везёт! Каждый раз, когда я знакомлюсь с девушкой, на второй день у неё отключают мобильный телефон за неуплату, на третий она начинает мёрзнуть в своей старой шубе, а на четвёртый выясняется, что она никогда не отдыхала на Мальдивских островах.
— Интересно, где ты с такими знакомишься?
— В «Галерее», ресторан, клуб ночной.
— В метро спустись!
— В метро? Зачем?
— А они все там, под землёй.
— Кто?
— Девочки хорошие, они обычно в метро ездят.
— Итак, я вас слушаю. Почему вы не хотите идти в ресторан?
— Не хочу, и все. А почему вы решили, что я должна хотеть? Вот если бы я согласилась, вы бы не стали спрашивать почему. Правильно? Подразумевается, что хотеть чего бы то ни было — это нормально, а не хотеть — нонсенс, который требует объяснений. На самом же деле все наоборот. Вам это не приходило в голову?
— Нет... Я вообще-то не совсем понял.
— Что ж тут непонятного? — Она сделала глубокую затяжку и, вытянув руку, стряхнула пепел на балкон. — Я живу по собственному графику, у меня свой режим, свои планы на день. Ко мне подходит совершенно незнакомый человек и ни с того ни с сего предлагает поменять эти планы. Ради чего? Ради бесплатной еды? У меня достаточно денег, чтобы прокормить себя. Ради интересной компании? Сомнительно. Вы не похожи на интересного собеседника. Ради того, чтобы убить время? Так мне совсем не скучно, в развлечениях я не нуждаюсь. Вот я и спрашиваю вас, неужели мой отказ кажется вам таким нелепым, что требует объяснений? По-моему, вам следовало бы удивиться, если бы я согласилась, но уж никак не наоборот. Я ответила на ваш вопрос?
Я вообще человек поражения. Все мои достоинства — это больная спина и омерзительный характер.
— Знаешь, что счастливыми считаются только те пары, в которых он делает только то, что она хочет?
— А она?
— И она делает то, что она хочет.
Когда есть осознание собственной свободы, свободы выбора, обостряется критичность, это нормально, это естественно. Когда свободы нет, человек вынужден приспосабливаться, и критичность ему мешает. Чтобы выжить, он должен стараться не замечать недостатков и акцентировать достоинства, может быть, даже придумывать их или сильно преувеличивать.
Влюбиться можно в одну секунду, легко и просто, а вот перестать любить — это адский труд.
— Кем вы работаете?
— Знаете, есть такие профессии, в принадлежности к которым признаваться опасно. Скажешь, что ты доктор, у собеседника тут же тысяча болячек. Скажешь, что ты мастер по ремонту телевизоров, потребуется телевизор отремонтировать.