— Послушайте, дружище, а как это вам сразу удалось узнать, что стеклянный глаз у него левый?
— Очень просто. Только в левом я заметил каплю человеческого сострадания.
— Послушайте, дружище, а как это вам сразу удалось узнать, что стеклянный глаз у него левый?
— Очень просто. Только в левом я заметил каплю человеческого сострадания.
Некогда она хранила девственность, чтобы её не обозвали потаскушкой или давалкой. Вышла замуж, чтобы не обозвали старой девой. Изображала оргазм, чтобы не обозвали фригидной. Нарожала детей, чтобы не обозвали бесплодной. Не стала феминисткой, чтобы не обозвали лесбиянкой или мужененавистницей. Никогда не ворчала и не повышала голос, чтобы не обозвали стервой…
Она так старалась, и все-таки этот незнакомый парень швырнул её в сточную канаву, полную таких слов, какими мужчина может обозвать женщину только в приступе страшного гнева.
У пса был хозяин — Последжона, (...), которого назвали так потому, что он родился после своего брата Джона.
Если ты не веришь, что я ухожу, просто считай дни с тех пор, как я исчез. И когда ты слышишь, что твой телефон молчит, знай, что это я тебе не звоню.
Если и есть на свете такая штука, как абсолютное счастье, то это ощущение, что ты — в правильном месте.
Они знали, что их родные лежат в соседней комнате — холодной, лишенной солнечного света — и ждут смерти.
А они сидят здесь, совершенно чужие друг другу люди, в крошечном замкнутом пространстве, вынужденные быть на виду в самый сокровенный, самый болезненный момент своей жизни. Не знают, что говорить, как себя вести. Никакие правила этикета здесь не действовали.