Веяние тихого ветра

Фебе даже было приятно, что она не ответила сразу. Немедленный ответ сулит быстро забытое обещание.

— ... Все боги действуют по своей прихоти. Чем же твой отличается от остальных?

— Бог не похож на тех идолов, которых люди сами себе создают и которых наделяют своими качествами. Бог не думает и не действует так, как люди.

— Да благословит тебя Бог за твою милость, — сказала она и поцеловала руку воина.

Он отдернул руку.

— Ты меня уже благодарила один раз. Помнишь? Я дал тебе зерна, а ты... — он усмехнулся. — Я все время смотрю, как ты молишься. Миля за милей, месяц за месяцем. Что толку-то тебе от этого?

Ее глаза наполнились слезами.

— Что толку? — спросил он, на этот раз уже сердито, очевидно, желая услышать от нее ответ.

— Еще не знаю.

Если ты самая большая собака, это еще не значит, что ты самая умная или лучшая.

Врагом для нас является ненависть, Хадасса. Но не люди.

Замолчи, Хадасса. Кому ты служишь, споря с отцом?

Мамин укор, несмотря на то что сказан он был мягким тоном, возымел действие. Мать и раньше много раз повторяла, что если человек не служит Господу, он неизбежно служит злу.

Хадасса до сих пор помнила тот трепет, который она испытала при виде храма. «О отец, он так прекрасен».

— Да, — торжественно сказа он. — Жаль только, очень часто то, что выглядит красиво, не живет вечно.

Поцеловав дочь в голову, он сказал:

— Оставайся твердой в Господе, Хадасса. Оставайся твердой в вере и дай Господу вести твои сражения. Не старайся сражаться в одиночестве.

— Отец говорил, что не в Божьей воле, чтобы кто-нибудь страдал.

— Тогда почему мы страдаем?

— Мы расплачиваемся за последствия того, что мы сами сделали, и за грех, который правит этим миром. Иисус простил разбойника. но не снял его с креста.

Хадасса присела на склон холма. Она сидела уединенно, ни с кем не общаясь. Склонив голову, она сжала в ладонях выданные ей зерна. Чувства переполняли ее.

«Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих», — сокрушенно прошептала она и заплакала.