Тысяча и одна ночь

Потерпи, о царь времени, вслед терпенью всегда идет благо.

Налетела бурей радость, разум счастью не указ;

От немыслимого счастья слезы хлынули из глаз.

Вы, глаза, привыкли плакать, вам бы только слезы лить,

Как в печальнейшую пору, так и в радостнейший час.

Нас порою идти заставляет нужда

По стезе, где иные умрут от стыда.

И когда бы несчастия не вынуждали,

На такое никто б не пошел никогда.

Коль в речи друга что-то ранит слух,

Наверное, тебе не нужен этот друг.

А после славословия: о достигший этих мест, поучайся, видя превратности времени и удары случайностей, и не дай себя обмануть жизни с ее роскошью, ложью, клеветой, обманом и украшениями; она льстива, коварна, и обманчива, и все, что есть в ней, взято взаймы. Она отбирает занятое у занимающего, и подобна она сонным грезам спящего и видениям грезящего, и точно марево она в равнине, которое сочтет жаждущий за воду.

Для всего есть хитрость, кроме смерти, — все можно исправить, кроме испорченной сущности, и все можно отразить, кроме судьбы.

Помни, влюбленных всегда за любимых бранят,

Ибо безумием всякий влюбленный объят.

Как-то спросили меня: «Страсть на вкус какова?»

Я отвечал: «Это сладость, таящая яд.

Кто похвалил, а потом осудил, тот солгал два раза.

Не будь же обидчиком, коль властен и мощен ты,

Ведь ближе к обидчику граница возмездия.

Коль дремлют глаза твои – обиженный бодрствует:

Зовёт на тебя он месть, а око творца не спит.

Спеши сотворить добро, когда только властен ты,

Не всякий ведь будешь миг на доброе властен ты.