Тартюф, или Обманщик

Ax, брат!.. Когда жена чего-нибудь захочет,

То рано ль, поздно ль муж ей сдастся.

От злоязычия себя не уберечь.

Так лучше сплетнями и вовсе пренебречь.

Нам подобает жить и мыслить благородно,

А болтуны пускай болтают что угодно.

Ваш грех, что чересчур вы были легковерны,

Но подозрительность есть грех настолько скверный,

Что, если к крайностям стремится так ваш дух,

Впадайте сызнова уж в первую из двух.

Высоконравственна и впрямь сия персона.

Но какова была она во время оно?

Ей старость помогла соблазны побороть.

Да, крепнет нравственность, когда дряхлеет плоть.

Встарь, избалована вниманьем и успехом,

Привержена была она к мирским утехам.

Однако время шло. У гаснул блеск очей,

Ушли поклонники, и свет забыл о ней.

Тут, видя, что, увы, красы ее увяли,

Оранта сделалась поборницей морали.

У нас таких особ немалое число:

Терять поклонников кокеткам тяжело,

И чтобы вновь привлечь внимание, с годами

Они становятся завзятыми ханжами.

Их страсть — судить людей. И как суров их суд!

Нет, милосердия они не признают.

На совести чужой выискивают пятна,

Но не из добрых чувств — из зависти, понятно.

Злит этих праведниц: зачем доступны нам

Те радости, что им уже не по зубам?

Коль нанесли тебе сердечную обиду,

Плати забвением — так гордость нам велит;

Не можешь позабыть — тогда хоть сделай вид,

Не унижай себя.

Умрете? Правильно! Какой простой исход! Помрешь — и кончено: ни горя, ни забот.

Я стал совсем другим от этих с ним бесед:

Отныне у меня привязанностей нет,

И я уже ничем не дорожу на свете;

Пусть у меня умрут брат, мать, жена и дети,

Я этим огорчусь вот столько, ей же ей!

Все те, кто славится зазорными делами, с особой лёгкостью других поносят сами.

Вот так всегда: чуть что — немедля шум и гром.

Вы быть умеренным не можете ни в чем

И, здравомыслию чужды, напропалую

Из крайности одной бросаетесь в другую.

Нередко видимость обманывает нас. Опасно доверять тому, что видит глаз.