Козлёнок в молоке

— Куда катимся? — совершенно искренне причитал он, обхватив руками взлохмаченную голову.

— Не горюй, Серый, — успокаивал я. — Докатимся — узнаем...

— Врёшь!

— Писатели, Надюха, не врут, а сочиняют...

В глазах его засветилась тоскливая ненависть, какая бывает только у поэтов, когда ругают их стихи.

... Есть такие роскошные женщины, на которых смотришь и не веришь, что кто-то их раздевает.

И вот однажды, проснувшись утром, я почувствовал, что ненавижу все: сюжет, героев, пишущую машинку, себя... Я ненавижу эту мерзкую, задышливую жизненную борьбу, не оставляющую ни сил, ни желаний для борьбы за мечту. В этом, кстати, и заключается главное базисное свинство бытия: осуществить мечту можно только за счет тех сил, какие обычно тратятся на борьбу за жизнь. Замкнутый круг. И разорвать его невозможно. Почти...

Единственный раз в жизни у меня был шанс разорвать этот проклятый круг, но я воспользовался им, как дуралей, который по счастливой случайности выпустил джинна из бутылки (именно из бутылки!), а на громовой призыв: «Спрашивай чего хочешь!» — спросил: «Который час?»

Иногда проще избавиться от избыточного веса, чем от избыточного слова.