Игрок

... в катехизис добродетелей и достоинств цивилизованного западного человека вошла исторически и чуть ли не в виде главного пункта способность приобретения капиталов. А русский не только не способен приобретать капиталы, но даже и расточает их как-то зря и безобразно. Тем не менее нам, русским, деньги тоже нужны, — прибавил я, — а следовательно, мы очень падки на такие способы, как например рулетки, где можно разбогатеть вдруг, в два часа, не трудясь. Это нас очень прельщает; а так как мы и играем зря, без труда, то и проигрываемся!

– Итальянец, еврей – какая разница, – пробормотал Мак, закуривая и, казалось, не обратив внимания на сказанное. – Мой дед Барни говорил, что всех создал господь, а если уж создал, то все равны. Даже какой-нибудь папуас.

Эары на самом деле — очень чуткие, добрые, ранимые существа… надо только знать, куда их побольнее ткнуть и как посильнее ранить. И тогда все проблемы решаются вмиг.

Настоящий джентельмен, если бы проиграл и все свое состояние, не должен волноваться. Деньги до того должны быть ниже джентельменства, что почти не стоит о них заботиться. Конечно, весьма аристократично совсем бы не замечать всю эту грязь всей этой сволочи и всей обстановки. Однако же иногда не менее аристократичен и обратный приём, замечать, то есть присматриваться, даже рассматривать, например хоть в лорнет, всю эту сволочь: но не иначе как принимая всю эту толпу и всю эту грязь за своего рода развлечение, как бы за представление, устроенное для джентельменской забавы. Можно самому тесниться в этой толпе, но смотреть кругом с совершенным убеждением, что собственно вы сами наблюдатель и уж нисколько не принадлежите к ее составу. Впрочем, и очень пристально наблюдать опять-таки не следует: опять это уже будет не по-джентельменски, потому что во всяком случае зрелище не стоит большого и слишком пристального наблюдения. Да и вообще слишком мало зрелищ, достойных слишком пристального наблюдения для джентельмена.