В смысле, про огонь и войну вы правы, а вот эта штука, Вознесение — ну, вы представьте себе всех их на Небесах — повсюду их столпившиеся отряды, так далеко, как может проследовать ваше сознание, и ещё дальше, компания за компанией; все это, ну то, что я пытаюсь сказать, у кого будет время выбирать людей и их в небо поднимать, чтобы смеялись над другими людьми, помирающими от лучевой болезни на опаленной и горящей земле под ними? И добавлю, вы считаете это морально хорошим времяпрепровождением.
Добрые предзнаменования
Cлайд с цитатой... она слабо верила в силу защитных амулетов и заговоров; всем им она предпочитала длинный хлебный нож, который и носила за поясом.
Опаздывал Кроули потому, что ему очень нравился двадцатый век. Он был лучше семнадцатого, гораздо лучше четырнадцатого. О Времени, говорил всегда Кроули, можно сказать кое-что приятное, например, оно дальше и дальше уносило его от четырнадцатого века, самого скучного столетия на Божьей, извините, пожалуйста, Земле. О двадцатом веке можно многое сказать, но он уж точно не скучен.
Just because you’re an angel, doesn’t mean you have to be a fool.
Eсли ты ангел, то это вовсе не значит, что ты обязательно должен быть дураком.
– Во многих пророчествах говорится, что сначала должен явиться Антихрист, – сказала Анафема. – Агнесса всегда пишет «он». А я не могу его…
– Или ее, – заметил Ньют.
– Что?
– Может, это она? В конце концов, на дворе двадцатый век. Век равных возможностей.
Ньют всегда испытывал чувство вины в присутствии черных американцев, готовый к тому, что они могут отругать его за два столетия работорговли.
Говорят, что цивилизация отстает от варварства всего лишь на двадцать четыре часа с двумя перерывами на обед.
С другой стороны, были и такие, как Хастур и Лигур, которым доставляло такое удовольствие делать гадости, что их можно было по ошибке принять за людей.
Его яростный расизм был вполне безадресным: Шедвелл просто ненавидел всех и вся в этом мире, невзирая на положение в обществе, цвет кожи или вероисповедание, и не собирался делать исключений для кого бы то ни было.
Да и потом, что мы говорим про какие-то добро и зло. Они — всего лишь названия сторон.