Говорят, что цивилизация отстает от варварства всего лишь на двадцать четыре часа с двумя перерывами на обед.
Делу время, потехе час, хотя, по большему счету, сам черт не разберет, где кончается одно и начинается другое.
Говорят, что цивилизация отстает от варварства всего лишь на двадцать четыре часа с двумя перерывами на обед.
Делу время, потехе час, хотя, по большему счету, сам черт не разберет, где кончается одно и начинается другое.
Растешь, читая про пиратов, ковбоев, пришельцев из космоса и другие подобные штуки, и когда ты думаешь, что мир полон удивительных вещей, вдруг тебе говорят, что на самом-то деле он полон мертвых китов, срубленных лесов и ядерных отходов. Для этого и расти не стоит, таково мое мнение.
В людях, по большей части, вообще нет ничего особенно плохого. Они просто склонны увлекаться новыми поветриями, например: обряжаться в сапоги и расстреливать других людей, или обряжаться в белые простыни и вешать других людей, или обряжаться в узкие джинсы, хвататься за гитары и созывать других людей на концерт.
Просто нелепо разрушать мир до основания ради того, чтобы понять, правильно ли он устроен.
... «минутка» в данном случае употреблялось как синоним к «чудовищно мучительная вечность».
Ньют всегда испытывал чувство вины в присутствии черных американцев, готовый к тому, что они могут отругать его за два столетия работорговли.
— Это не палочники, а богомолы. Я видел их по телику — самка богомола сожрала своего женишка, в он вроде бы даже и не заметил.
— А о чем они молят?
— Не знаю. Наверное, о том, чтобы не жениться.
Когда премьер-министр утром приходит на работу, он первым делом читает длиннющий список, что случилось за ночь, и ставит на него такой огромный красный штамп.
— А на штампе написано: «Замять», — добавила Язва.