Сергей Александрович Михеев

На самом деле, депрессия — это тоже наркотик своего рода. Человек, впадающий в депрессию, начинающий её подкармливать, в нем она растёт как такой, знаете, ядовитый плющ и обвивает всё внутри, всю душу, весь мозг, там, сердце, всё, все органы. И вот он живёт в этом: «да... ну конечно... у нас так всегда... да... всё плохо... тра-та-та». Есть и то, что плохо, несомненно, и в нашей истории, и есть многие неоднозначные вещи, но купаться в этой депрессии нельзя, потому что она деструктивна! Именно в эту депрессию вас и хотят поместить наши, как это принято говорить, — конкуренты или оппоненты. Они хотят, чтобы мы были в депрессии, по одной простой причине — человек в депрессии не способен на конструктивную деятельность, он способен, может быть, только на какие-то саморазрушительные порывы; и второе, когда он в депрессии и уверен, что всё плохо — ему гораздо легче впаривать всякую чушь, и заставлять его делать то, что от него хотят получить, ему легче всякие сказки впаривать.

— По поводу того, чтобы развивать наши Восточные территории, я так понимаю, с этим всегда были большие проблемы... [Сергей Корнеевский]

— Не хватало людей, ну вот между прочим, до революции, непосредственно в преддверии революции, были очень неплохие прогнозы по демографии и, в частности, та же столыпинская программа по переселению людей на Дальний Восток и в Сибирь, она и ставила перед собой задачу — освоение огромных территорий и ставка была на высокую рождаемость, и на то, что население будет только прирастать, но последующие за этим события Гражданской войны, потом Великой Отечественной войны, они, конечно, нанесли серьёзнейший удар по демографии. Например, те провалы, которые нанесла Вторая Мировая война — они до сих пор на нас сказываются. Да, людей бы побольше... Наших людей бы побольше, и побольше бы вложений в инфраструктуру. И, вообще, нас вот эти тылы... Знаете, иногда вот слышишь от людей, мягко говоря недалёких: «... вот, а зачем нам такая территория, зачем нам всё это надо?» Слушайте, нас это сколько раз спасало, вот эти тылы столько раз спасали нас во время всевозможных нашествий с того же самого Запада! Все эти ресурсы, которые нас в критические моменты нас вытягивают, они в общем там и находятся. Поэтому осваивать эти территории надо, создавать условия для людей надо. Есть проблемы, их надо решать, инфраструктура, доступные перелёты, железнодорожное и автомобильное сообщение, всем этим надо заниматься. Есть проблемы, которые должны решаться исключительно за счёт субсидирования государством, потому что никаких других стимулов не будет, здесь никакой бизнес... Это будут расходы, которые стратегически закладываются. Это не короткое планирование, которое присуще мелкому и среднему бизнесу. Если вы хотите получить действительно стратегическую отдачу — вам нужно планировать на десятилетия вперёд.

Культура и цивилизация — являются системой ограничений и разрешений-запретов. А иначе все сводится к тотальному зоопарку. То, что этот зоопарк оснащен компьютерами, ничего не меняет.

Ну хватит «буха́ть»! Ну хватит! Это уже не модно, бессмысленно, тупо, самоубийственно! Работал он электриком, ну и работай дальше электриком! А это тоже, между прочим, от гордыни! Я не электрик — у меня ружьё есть! Вот вы считаете, что я электрик, а я вас всех перестреляю. Это как раз сатанинская идея гордыни. Вы вот считаете меня за дерьмо, а я вас сейчас возьму и всех перестреляю. Я о себе думаю невесть знает что, и мое несоответствие моих мыслей моему реальному положению оно порождает во мне конфликт, который я на ком-нибудь обязательно вымещу. Покажу, что я сильнее вас. Что я выше вас. Как? Я вас убью! Вот это «буха́ние» бесконтрольное, оно несомненно ведёт к озверению. Это серьёзный наш бич. С этим надо бороться, а бороться, в первую очередь, тем, что думать башкой!

По поводу ценностей. Эта дискуссия в политологических терминах навязана извне. Разговор о ценностях — изобретение второй половины XX века. Это изобретение западной политической философии, которая обеспечивала идеологический аппарат для обоснования экспансии в другие страны. Ценности, которые декларирует запад, к ощущениям людей никакого отношения не имеют. Ценности — это их способ понимания добра и зла. При этом вещи, называемые одинаково, в разных культурах и цивилизациях могут иметь разные значения и по-разному восприниматься людьми. В России базовый культурный фундамент для понимания того, что такое хорошо и что такое плохо, заложен православной культурой. Независимо от того, верите вы в это или не верите.

— У нас какие ценности? Понятие добра и зла. Что нас отличает? Что для нас является абсолютным, важным непреложным добром, который определяет наш характер?

— Для нас коллективное восприятие действительности, не индивидуалистическое восприятие жизни, не замкнутость конкретно в своем интересе является более превалирующей ценностью, чем для западного мира. На западе понимание честности, добра, успеха — другое. Хотя слова вроде бы те же.

Для нас, например, если дал слово — его сдержать, даже если условия изменились и стало это делать невыгодно. На западе это не принято.

Человек — странное существо, честное слово. История его учит тому, что ничему не учит. И вообще, такое ощущение, что когда человек погружается в комфорт — он начинает «борзеть». Это касается, между прочим, и многих молодых людей и в нашей стране: они плохого не видели, поэтому, кажется, что когда им жмут ботинки — это самое ужасное, что может случиться в жизни. Или когда, так сказать, — айфон зависает... Грубо говоря, Европа забыла — как вообще бывает в этой жизни. Забыла. Они расслабились настолько, что вот они глотнули вот эту проблему мигрантов, они профукали все теракты, теперь им кажется, что с Россией можно справиться санкциями и, вообще, что мир вот такой, какой они себе его придумали. Правда, в этом есть истина — они перестали нас уважать, потому что мы позволили перестать себя уважать. Это наша вина. Это мы с девяносто первого года сделали всё, чтобы они могли об нас ноги вытирать. Мы расстелились ковриком и сказали: «Вот они мы. Давайте нас с любой стороны — как хотите, только выпишите нам справку, что мы имеем право на жизнь». Мы всё у них постоянно спрашиваем справки, напишите, что мы имеем право на жизнь и поставьте сюда печать, круглую, треугольную, и так далее, и так далее. Мы в этом виноваты, к сожалению. Мы их расслабили.

Тупое недоумие... У нас очень много людей, которым лет уже много, а мозги у них как у подростков, понимаете? Вот эта такая глубинная духовная незрелость, абсолютное нежелание хоть что-нибудь понимать и, вообще, думать головой, оно в итоге убивает больше, чем все террористы вместе взятые. Посмотрите, сколько людей гибнет от «бытовухи» всевозможной... Посмотрите, сколько людей гибнет на дорогах. Осмыслите эти цифры — это десятки тысяч жизней. Десятки тысяч! Десять лет войны в Афганистане унесли меньше жизней, чем у нас погибает на дорогах каждый год. Каждый год! И, спрашивается, что за шило у тебя в одном месте? Это тоже к моему любимому вопросу о духовности... Если ничего нет в душе... Вот говорят — не надо вам, зачем вы... к чему вот эта церковь, религия? Зачем вы нам мозги компостируете? Мы люди материалистически настроенные... А вот материализм! Вот материалисту невозможно доказать, что человека убивать плохо! С точки зрения материального нет ни плохого, ни хорошего. Есть только «выгодно» и «невыгодно». И больше ничего. Есть только — будет мне наказание или не будет мне наказание. Морально-нравственные постулаты все корнями религиозные. Если вы рассуждаете в категории «плохо» и «хорошо», в категории «добро» и «зло», то это уже не материализм и уже не атеизм, даже если вы считаете себя атеистом, значит вы плохо разбираетесь, что это такое.

Я, конечно, понимаю, что есть люди, которые всё знают лучше нас, у которых есть стратегия. Ну так говорят! Так говорят! Ну я пока признаков этого, честно говоря, не вижу. Мне кажется, главная стратегия заключается в том, что: «Давайте подождём, авось рассосётся!» Вот это — не план, на мой личный взгляд!

В православии: за мирянином один бес ходит, а за батюшкой — десять.

Запад не понимает и не хочет понимать русского человека. Не хочет понимать! Отказывается! Это частное выражение того конфликта, между нами и Западом, который был веками. Они не понимают, не чувствуют нас. Мы для них непонятны. Мы, действительно, — «альтернативные белые», которые вроде те же самые, но показывают альтернативный образ жизни.