Устал я жить, и смерть меня страшит. Как чёлн,
Забытый, зыблемый приливом и отливом,
Моя душа скользит по воле бурных волн.
Устал я жить, и смерть меня страшит. Как чёлн,
Забытый, зыблемый приливом и отливом,
Моя душа скользит по воле бурных волн.
В любой любви есть капля яда,
Любовь прошла — в душе досада,
И горечь сердце обожгла.
Взять, например, любовь сыновью,
Супружескую или вдовью,
И вместе с братскою любовью
Любовь к отчизне и сословью -
Любая жалит, как пчела.
Отца и матери не станет,
Изменит брат, жена обманет,
Забудет сын. А твой народ
Живет в раздорах, правит казни,
Его грехи все безобразней,
Враг сеет козни без боязни,
Погрязла плоть твоя в соблазне,
Душа в безумных снах плывет.
Два месяца уже и долгих две недели
Еще! Среди всего, что мучит нас доселе,
Быть вдалеке — увы! — гочайшая из бед!
Мы пишем каждый день, и пишут нам в ответ...
Мы в памяти своей воссоздаем движенья,
Звук голоса, лица черты и выраженья
И мысленно ведем беседы на двоих...
Но письма, но мечты... не утвердишься в них!
Как сердцем ни стремись, даль остается далью,
Она бледна, смутна и отдает печалью.
Не унывай, любовь моя!
Пускай счастливцев зависть гложет:
Никто на свете так не может
Любить, как любим ты и я!
К вам в душу заглянув, сквозь ласковые глазки,
Я увидал бы там изысканный пейзаж,
Где бродят с лютнями причудливые маски,
С маркизою Пьеро и с Коломбиной паж.
Поют они любовь и славят сладострастье,
Но на минорный лад звучит напев струны,
И, кажется, они не верят сами в счастье,
И песня их слита с сиянием луны.
Пускай не так тобой любим,
Как я мечтаю,
И счет, и цену всем твоим
Изменам знаю,
Что до того мне, ангел мой,
Что до того мне,
Коль я живу тобой одной,
Себя не помня?
Мало в дни стыда и скуки
Сочетать сердца и руки,
Нужно души повенчать -
Две отваги одиноких,
Чтоб удары бурь жестоких
Вместе на себя принять.
Твоя душа, как тот заветный сад,
Где сходятся изысканные маски, -
Разряжены они, но грустен взгляд,
Печаль в напеве лютни, в шуме пляски.
Прекрасный, слабый пол! Мы столько испытали
От этих нежных рук и радостей и бед!
Глаза, в чьей глубине животной страсти нет.
Мужской звериный пыл нередко укрощали.
Огромный, чёрный сон
Смежил мне тяжко вежды.
Замри, ненужный стон,
Усните, все надежды!
Кругом слепая мгла.
Теряю я сознанье,
Где грань добра и зла...
О, грустное преданье!