Пауль Целан

Тише! Шип все глубже

Вонзается в сердце;

Он в тайном сговоре с розой.

Вы молитвенно, вы кощунственно, вы молитвенно острые лезвия моего молчания.

В роднике твоих глаз и виселица, и висельник, и веревка.

В роднике твоих глаз и виселица, и висельник, и веревка.

Мой взгляд поднимается медленно в сердце твое:

мы смотрим на нас,

мы темно говорим,

мы любим друг друга, как память и мак,

мы спим, как вино в перламутровых створках,

как море в кровавом сиянье луны.

Мы обнявшись стоим у окна под взглядами улиц:

это время познанья,

когда камень раскрыться готов, как бутон,

и под сердцем стучится дитя.

Это время, в котором рождается время.

Это время.

Родина поэта — его стихотворение; от стихотворения к стихотворению она меняется.

И снова ночь. Застыла шлаком.

И небо вороном чернеет.

Как труп, за лагерным бараком

синюшный месяц коченеет.

И Орион – как после сечи

помятый щит в пыли и соре.

Ворчат моторы. Искры мечет

кровавым оком крематорий.

Смесь пота, сырости и гноя

вдыхаю. В горле привкус гари.

Как лапой, душит тишиною

трехмиллионный колумбарий.