Осип Эмильевич Мандельштам

В морозном воздухе растаял легкий дым,

И я, печальною свободою томим,

Хотел бы вознестись в холодном, тихом гимне,

Исчезнуть навсегда, но суждено идти мне.

Холодок щекочет темя,

И нельзя признаться вдруг, -

И меня срезает время,

Как скосило твой каблук.

Жизнь себя перемогает,

Понемногу тает звук,

Всё чего-то не хватает,

Что-то вспомнить недосуг.

Сусальным золотом горят

В лесах рождественские елки,

В кустах игрушечные волки

Глазами страшными глядят.

О, вещая моя печаль,

О, тихая моя свобода

И неживого небосвода

Всегда смеющийся хрусталь!

Я от жизни смертельно устал,

Ничего от нее не приемлю,

Но люблю мою бедную землю,

Оттого, что иной не видал.

Нет ничего более страшного для человека, чем другой человек, которому нет до него никакого дела.

Природа — тот же Рим, и, кажется, опять

Нам незачем богов напрасно беспокоить:

Есть внутренности жертв, чтоб о войне гадать,

Рабы, чтобы молчать, и камни, чтобы строить.

Нет, не луна, а светлый циферблат

Сияет мне, — и чем я виноват,

Что слабых звёзд я осязаю млечность?

И Батюшкова мне противна спесь:

Который час, его спросили здесь,

А он ответил любопытным: вечность!