Осип Эмильевич Мандельштам

Свобода — это вам не хрупкая графиня,

Жеманница из Сен-Жермен,

С черненной бровкою и ротиком в кармине

И томной слабостью колен, -

Нет, это женщина грудастая, большая,

Чей голос груб и власть сильна,

Она смугла лицом, и, бедрами качая,

Проходит площадью она.

Ей нравится народ могучий и крикливый,

И барабанный перекат,

Пороховой дымок и дальние наплывы,

Колоколов густой набат.

Ее любовники простонародной масти,

И чресла сильные свои

Для сильных бережет и не боится власти

Рук, не отмытых от крови.

Я так же беден, как природа,

И так же прост, как небеса,

И призрачна моя свобода,

Как птиц полночных голоса.

Чего ты жалуешься, поэзию уважают только у нас — за неё убивают. Ведь больше нигде за поэзию не убивают...

Необходимость или разум

Повелевает на земле -

Но человек чертит алмазом

Как на податливом стекле:

Оркестр торжественный настройте,

Стихии верные рабы,

Шумите листья, ветры пойте -

Я не хочу моей судьбы.

Мне на плечи кидается век-волкодав,

Но не волк я по крови своей,

Запихай меня лучше, как шапку, в рукав

Жаркой шубы сибирских степей.

Дано мне тело — что мне делать с ним,

Таким единым и таким моим?

За радость тихую дышать и жить

Кого, скажите, мне благодарить?

Я и садовник, я же и цветок

В темнице мира я не одинок.

На стекла вечности уже легло

Моё дыхание, моё тепло.

Что если над медной лавкою,

Мерцающая всегда

Мне в сердце длинной булавкою

Опустится вдруг звезда?

Она — плотоядная чайка, которая в спокойные периоды молчит.

От вторника и до субботы

Одна пустыня пролегла.

О, длительные перелеты!

Семь тысяч верст — одна стрела.

И ласточки когда летели

В Египет водяным путем,

Четыре дня они висели,

Не зачерпнув воды крылом.

Из полутемной залы, вдруг,

Ты выскользнула в легкой шали -

Мы никому не помешали,

Мы не будили спящих слуг...