Капитализм тормозит прогресс для того, чтобы сохранять и увеличивать норму прибыли, которая стремится к нулю при развитии технологий.
Олег Комолов
Китаю достанется российский газ с минимальными вложениями, ещё и возможность шантажировать продавца в будущем. «Газпром» получил новый источник валютной выручки. Подрядчики — заказы на триллионы рублей. А государство — повод для яркой пропагандистской кампании. Ну, а что же получил простой российский народ? Выпадающие экспортные доходы «Газпром» переложит на внутренних потребителей: повысит цены на газ для граждан и промышленности.
Плановая экономика — это не совсем про расчёт. Вопрос не в том, как посчитать, а вопрос, в чьих интересах посчитать, в интересах каких социальных групп; кто будет принимать решение, предположим, о реализации того или иного проекта. Сколько нужно гвоздей для строительства заправки — подсчитать не сложно. Нужна ли эта заправка вообще?! А может здесь нужен детский сад?! Или может вообще клумбу оставить. Нужен ли парк или достаточно поставить одну скамейку. Это вопросы, которые должны решаться не технократическим путём.
У рынка есть одно преимущество перед плановой экономикой. Рынок растёт сам и не требует ухода. В этом он похож на сорняк. А плановую экономику надо строить и заботиться о ней, как о культурном растении.
Практика показывает, что чем более либеральной является экономика, чем более государство опускает вожжи, тем скорее оно приходит к кризису.
Октябрьская революция — лучшее, что случилось с Россией за всю её историю. И дело не только в победе идей социальной справедливости. Социалистическая революция стала первым шагом человечества на пути к новой общественно-экономической формации, к посткапиталистическому мироустройству. На практике были испробованы первые принципы экономического планирования, общественной собственности, советской власти, приоритета человеческих качеств над силой капитала. И несмотря на падение этого грандиозного исторического проекта, он, как и первый день оттепели, стал символом неизбежно приближающейся весны человечества.
Государства всегда будут вмешиваться в управление рынком, потому что рынок сам по себе очень быстро скатывается к дисбалансам. Это и дисбаланс перепроизводства, это и неравенство. Невозможно обеспечить экономический рост без борьбы с неравенством. Невозможно стимулировать спрос, если большая часть доходов у вас уходит крупному капиталу, а затем оказывается зарубежом.
Национализация — важный инструмент антикризисного управления. Но проблема в том, что при капитализме после излечения всё национализированное возвращается назад (в частную собственность) по льготным ценам. Такая получается национализация убытков и приватизация доходов.
В каждой периферийной экономике целостность капиталистических отношений гарантирует местный управляющий класс — как правило, глубоко компрадорская буржуазия. Он призван охранять и максимально консервировать место страны в отношениях глобальной эксплуатации. За посреднический процент он угнетает любые попытки местного населения вывести свою страну из этой системы и сбросить с себя оковы неэквивалентного обмена. Этот фактор объясняет, почему в зависимых странах периферии нет и никогда не будет тех же гражданских свобод, которые обеспечены населению сытого центра.
Даже в ранних классовых обществах ограничивали отношения рабства, ограничивали возможность обращения в рабство свободных общинников, чтобы не подрывать социальную структуру общества. Какие-то первые социальные гарантии возникли вместе с институтом государства. Это делалось не потому что государство заботилось о жизни простого человека, а, будучи, инструментом в руках господствующего класса, оно обеспечивало сохранение объекта эксплуатации. Так же и здесь — перед государством с позиции капитализма стоит важная задача — не дать уничтожить рынок, не дать, скажем так, передохнуть всему стаду, с которого активно «стрижёт шерсть» мировой капитализм.