Оксана Шапеева

Весь мир устало раздирает пустоту,

друг другу плечи задевая и толкаясь.

Не разобрать ни слова, звука.

Душит хаос.

Не разобрать

съедает шум твои мольбы.

Сутулится осень.

Ведь жизнь — мостовая;

и, кажется, надо бежать,

и, что нельзя оборачиваться.

На восемь

кого-то уже поставили

опережать.

Все слишком:

тон,

слова,

немой протест,

избитые пластинки оправданий,

что унисон не сложен;

и нет мест

для обоюдных сосуществований.

Я — маяк, и в ночи мой голос сильнее волн,

Что без слов под собою гордые корабли

Погребают на дне городами — там целый полк,

Океан их глотает не мешкаясь, как рубли.

Я — маяк, и мне ноги хлещет ознобом лед.

Я совсем одинок. Бей горечью по плечу,

Не ослабну ничуть. Век идет, а суда вперед

Уплывают. Но я все равно им свечу. Кричу.

Четыре утра.

И едва еще утро

щурится, не расправившись,

раскуривая над крышами

со двора,

огнем рассвет.

Утро роняет запахи

сладко-спелы,

в чае малина;

улыбки и торжество.

Солнце питает нам души, -

мы живы и целы,

пока сохраняем

внутри

«волшебство».

Во мне живет два мира: мрак и свет.

И борются всегда, сжимая вены.

Да так что аж шатаются все стены.

Уверен, что в тебе их все же нет?

Стучи, кричи и бейся — бесполезно,

В мучительном сегодня — реж, грызи.

Сознание включило сдвиг — «прелестно»,

Откидывая ада этажи.

Если утро рождается

заново,

значит и ты каждый раз

рождаешься

заново

в нем.

Где бы ночь не ловила нас

в сети свои,

как птиц,

как бы сильно не плавился

холод огней

под вой,

среди улиц, безмолвных крыш

и ненужных лиц,

мне теплее,

когда ты сны греешь

мои

собой.