Константин Дмитриевич Бальмонт

Пока ты человек, будь человеком

И на земле земное совершай,

Но сохрани в душе огонь нетленный

Божественной мистической тоски,

Желанье быть не тем, чем быть ты можешь.

Бестрепетно иди все выше — выше,

По лучезарным чистым ступеням,

Пока перед тобой не развернется

Воздушная прямая бесконечность,

Где время прекращает свой полет.

Тогда познаешь ты, что есть свобода

В разумной подчиненности Творцу,

В смиренном почитании Природы...

Зимние думы промчатся мгновенно,

Воды проснутся в родных берегах.

Время проходит, мечта неизменна,

Наше грядущее в наших руках.

«Я откроюсь тебе в неожиданный миг,

И никто не узнает об этом,

Но в душе у тебя загорится родник,

Озаренный негаснущим светом.

Я откроюсь тебе в неожиданный миг

Не печалься. Не думай об этом.

Ты воскликнул, что Я бесконечно далек, -

Я в тебе, ты во Мне, безраздельно.

Но пока сохрани только этот намек:

Все — в одном. Все глубоко и цельно.

Я незримым лучом над тобою горю,

Я желанием правды в тебе говорю».

О, лишь бы плыть — куда-нибудь — вперед, -

К развенчанным святыням нет возврата.

На всех нас лежит обязанность улучшать тот «свет», в котором мы живем, заботиться о счастье «униженных и оскорбленных», заботиться о том, чтобы была облегчена тяжесть, которая лежит на них.

Радости нет без печали.

Между цветами — змея.

Бог создал мир из ничего.

Учись, художник, у него, -

И если твой талант крупица,

Соделай с нею чудеса,

Взрасти безмерные леса

И сам, как сказочная птица,

Умчись высоко в небеса,

Где светит вольная зарница,

Где вечный облачный прибой

Бежит по бездне голубой.

Я встретил ведьму старую в задумчивом лесу.

Спросил её: «Ты знаешь ли, какой я грех несу?»

Смеётся ведьма старая, смеётся что есть сил:

«Тебя ль не знать? Не первый ты, что молодость убил.

Отверг живые радости и стал себе врагом,

И тащишься в дремучий лес убогим стариком.»

Я вижу, ведьма старая всё знает про меня,

Смеётся смехом дьявола, мечту мою кляня,

Мечту мою о праведном, безгрешном житии, -

И молвил ей: «А знаешь ли ты чаянья мои?

Я в лес вошёл, но лес пройду, прозрачен, как ручей,

И выйду к морю ясному божественных лучей.»

Смеётся ведьма старая: «Куда тебе идти?

Зашёл сюда, — конец тебе: зачахнешь на пути.

Сии леса — дремучие, от века здесь темно,

Блуждать вам здесь дозволено, а выйти не дано.

Ишь, выйду к морю светлому. Ты думаешь: легко?

И что в нём за корысть тебе? Темно и глубоко.»

И ведьма рассмеялася своим беззубым ртом:

«На море жить нельзя тебе, а здесь твой верный дом.»

И ведьма рассмеялася, как дьявол, егозя:

«Вода морская — горькая, и пить её — нельзя.»

Есть в русской природе усталая нежность,

Безмолвная боль затаенной печали,

Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,

Холодная высь, уходящие дали.

Приди на рассвете на склон косогора, -

Над зябкой рекою дымится прохлада,

Чернеет громада застывшего бора,

И сердцу так больно, и сердце не радо.

Как будто душа о желанном просила,

И сделали ей незаслуженно больно.

И сердце простило, но сердце застыло,

И плачет, и плачет, и плачет невольно.

Она отдалась без упрёка,

Она целовала без слов.

— Как тёмное море глубоко,

Как дышат края облаков!

Она не твердила: «Не надо»,

Обетов она не ждала.

— Как сладостно дышит прохлада,

Как тает вечерняя мгла!

Она не страшилась возмездья,

Она не боялась утрат.

— Как сказочно светят созвездья,

Как звёзды бессмертно горят!