Джон Апдайк

Мы живем в эпоху, когда важнее всего глаза. И кино, и изобразительное искусство довольно сильно пугают нас, тех, кто занимается словом.

Тому, кого не заинтересовала «Война и мир», я бы посоветовал подготовиться к жизни, полной невежества и черной работы.

Россия такая русская — плоская, кроткая, невинная березовая страна. А еще грязь. Там полно грязи. Русские определенно лидируют в гонке загрязнений.

Нет, не думаю, чтобы Нобелевская премия придала моему слову больше веса. Полагаю также, что мнить себя важной публичной персоной — это никому впрок не идет. Куда как лучше оставаться скромным свидетелем мира, который ты знаешь. Чем скромнее, чем ближе к рядовым согражданам — тем лучше. Пытаешься писать о природе человека, а природа человека есть низость и — вы это знаете — медленно и незаметно подкрадывающееся унижение. Время нас унижает, возраст нас унижает, мало-помалу все наши мечты оказываются химерами.

Слава — это маска, которая разъедает лицо.

Можно объяснить марсианину существование бензоколонок. Но будет очень сложно объяснить ему, зачем нужны все эти церкви.

Мечты сбываются. В противном случае природа не наделила бы нас способностью мечтать.

Поэзия чиста. Сочиняя стихи, не разбогатеешь, но можно работать с языком, создавать кристально чистые вещи. Проза не может быть совершенной. Поэзия — искра зажигания, масло в механизме языка.

Беспокойство, страх — это естественный продукт разума, способного предвидеть будущее.

Жуткая пустота её глаз аккуратно обведена тушью.