Река в своем ложе исходит любовью,
душа от любви обливается кровью,
любви ураган гнёт могучие кроны -
любовные муки бездонны, бездонны...
Дора Кастельянос
Cлайд с цитатойЛюбовь! Я знаю твои дороги:
по ним прошла я,
они прекрасней, чем там, на небе,
дороги рая.
Увы, дороги воспоминаний
бывают круты,
и вспоминаешь потом часами
любви минуты...
В житейском сумраке бродила я, слепа,
ни в людях, ни в вещах не находя участья.
Увы, не привели меня к колодцу счастья
ни долгий путь прямой, ни тайная тропа.
Когда лучится счастье на ладони,
ты не считай его рабом своим, -
сожмёшь его в руке — прощайся с ним:
рука, разжавшись, пепла горсть уронит...
Вокруг безжалостная глухота.
Не рвись ни вслед любви, ни вслед надежде...
Мы тщетно ловим ветер: всё — тщета.
Ласкаю книги я,
как нежные тела:
не радостей земных
взыскуя, но причастья
к загадке жизни…
Умеют книги ждать
(ведь мудрым суета
чужда) и терпеливо
ждут ласки рук моих
и блеска жадных глаз.
Ласкаю книги я,
как нежные тела:
не радостей земных
взыскуя, но причастья
к загадке жизни…
Умеют книги ждать
(ведь мудрым суета
чужда) и терпеливо
ждут ласки рук моих
и блеска жадных глаз.
«Я люблю тебя!» — но говорить
мало мне слова простые эти:
лишь написанное будет жить,
всё, что сказано, — уносит ветер.
Чтобы слов моих ты не забыл,
пусть напишет их на развороте
белых облаков концами крыл
ласточка в стремительном полете.
«Я люблю тебя!» — я прокричу
солнцу, и луне, и всем планетам.
Я и там их написать хочу…
Кто бы мог там написать об этом?
Любовь! Благодарю за сладость ран,
за выносимые для сердца муки,
за радость ожиданья, боль разлуки,
за чувств необоримый ураган.
Благословляю всё в твоей науке:
печаль и смех, надежды и обман
и смывший с жизни грязь тоски и скуки
твой, о любовь, жестокий океан.
Любовь, в твоих волнах я заблудилась,
и сердце сбилось с курса и разбилось,
тобой, как бурей, брошено на риф.
О, как изнашивают сердце годы!
Как тратят золото его они:
ведь копятся во все часы и дни
в копилке сердца страсти и невзгоды...
О, как изнашивают сердце годы!
Сожгли мне сердце прожитые годы:
на жертвенный костер взошло оно
и, пламенем уже опалено,
всё верило, что пламень был любовью...
Так моё сердце было сожжено.
Сожгли мне сердце прожитые годы.