— Мы ведь еще друзья?
— Смотря как сильно будешь бить.
— Извини, забыл накраситься сегодня.
— Кто покупатель?
— А он тебя вспомнил. Бедный малыш Баки.
— Что ты сказал?!
— Он вспомнил тебя, сам видел. Размяк, чуть слезу не пустил. А они его мозги снова в блендер. Но прежде передал тебе, типа весточки. Скажи, говорит, Рождерсу, если загнали в угол, уйди достойно. Ты готов умереть?
— Извини, забыл накраситься сегодня.
— Кто покупатель?
— А он тебя вспомнил. Бедный малыш Баки.
— Что ты сказал?!
— Он вспомнил тебя, сам видел. Размяк, чуть слезу не пустил. А они его мозги снова в блендер. Но прежде передал тебе, типа весточки. Скажи, говорит, Рождерсу, если загнали в угол, уйди достойно. Ты готов умереть?
Я год занимался только тобой и больше ничем. Следил за тобой, изучал тебя, а встретился лицом к лицу и вдруг понял. Глаза-то не голубые, зеленоватые. Значит, и ты не идеален.
— В том, что ты творил эти годы... твоей вины нет. Это не твой выбор.
— И всё же. Мои руки в крови.
Когда ты владеешь такой силой и не используешь ее, ты всегда будешь виновен в том, что не предотвратил.
— Что тобой движет? Я серьёзно, в чём твоё кредо? Что поднимает тебя по утрам?
— Да просто... Я всю жизнь был собой, а такой всего лишь полгода. Читаю, вожусь с компьютерами.
— Крылья из углепластика?
— Ты эту фигню выделяешь?
— Теперь понятно, откуда такое соотношение коэффициентов жёсткости и гибкости.
— Не знаю, бывал ли ты раньше в бою, но обычно у нас бьются молча.
— Понял. Виноват.