— В нашей стране даже у гандонов есть права. Я уже объяснял.
— А в Советском Союзе гандон может говорить с адвокатом только через два дня после задержания.
— В нашей стране даже у гандонов есть права. Я уже объяснял.
— А в Советском Союзе гандон может говорить с адвокатом только через два дня после задержания.
Хочешь знать, что я совершил? Я родился! И в этом моё преступление. Мне тридцать восемь лет и двадцать шесть из них я провёл за решёткой. Здесь я получил образование. И я понял, что эта страна построена на эксплуатации чёрного человека. Конечно, я ничего не слышал о чёрных братьях в твоей стране, но твоя страна точно также эксплуатирует свой собственный народ. Так что, похоже, я здесь единственный марксист. Да, товарищ? Понимаешь, дело не в наркотиках! Это политика, малыш. Это экономика. Это религиозный вопрос. Я намерен продавать наркотики каждому белому человеку в мире... и даже его сестре.
— Приятная ночь. Но сейчас здесь очень жарко. Нигде не бывает так жарко, как в Чикаго в августе месяце. Это всё из-за влажности.
— Влажность, знаете... Влага в воздухе.
— ...
— А как в Москве?
— Жарко. И нет влаги.
— А где вы так хорошо научились говорить по-английски?
— В армии у нас были обязательные занятия. А также языковая школа в Киеве.
— Ах, да. Это как курица по-киевски. Мы её ели на свадьбе моей сестры.
— Эй, придурок! Здесь нельзя парковаться. Это моё место. Я здесь живу. Дай мне 50 баксов или проваливай.
— Я не понимаю.
— Сейчас я тебе объясню.
— Отгоняй машину или дай мне полтинник. Иначе разобью твою тачку.
— А ты знаешь Марандо?!
— Никогда о такой суке не слышал.
— Хулиганы.
— А зачем вам аквариум?
— Ну, знаете, когда я устаю, я любуюсь рыбками, и отдыхаю. Расслабляюсь. А как расслабляются у вас, в России?
— Водка.