— Я считаю, руки уже можно опустить.
— Руки вверх! Ограбление!
— Что лыбишся? Ублюдка! Гони деньги, или умрёшь!
— Вы опоздали буквально на минуту... [ с саркастичной улыбкой]
— Я считаю, руки уже можно опустить.
— Руки вверх! Ограбление!
— Что лыбишся? Ублюдка! Гони деньги, или умрёшь!
— Вы опоздали буквально на минуту... [ с саркастичной улыбкой]
— Стоишь на берегу и чувствуешь солёный запах ветра, что веет с моря. И веришь, что свободен ты, и жизнь лишь началась. И губы жжет подруги поцелуй, пропитанный слезой.
— Я не был на море…
— Ладно, не заливай… Ни разу не был на море?
— Не довелось. Не был.
— Уже постучались на небеса, накачались текилой, буквально проводили себя … в последний путь. Хм. А ты на море-то не побывал.
— Не успел, не вышло.
— Не знал, что на небесах никуда без этого?
— …
— Пойми, на небесах только и говорят, что о море. Как оно бесконечно прекрасно. О закате, который они видели. О том, как солнце, погружаясь в волны, стало алым, как кровь. И почувствовали, что море впитало энергию светила в себя, и солнце было укрощено, и огонь уже догорал в глубине. А ты? Что ты им скажешь? Ведь ты ни разу не был на море. Там наверху тебя окрестят лохом.
— Что ж теперь поделаешь…
— Но против рака или СПИДа у вас ничего нет.
— Всегда будет болезни, против которых мы бессильны.
— Брось, Фрэнки — мужик не злой!
— Ты серьезно? Он откусил яйца своему должнику, причем оба за один укус. И проглотил их!
На небе только и разговоры, что о море и о закате... Там говорят о том, как чертовски здорово наблюдать за огромным огненным шаром... Как он тает в волнах... И еле видимый свет, словно от свечи, горит где-то в глубине.
— Трахнуть сразу двух.
— Переспать с двумя.
— Это называется «трахаться».
— Это на твоём языке.
— Это на любом языке.