День выборов

— Нонна, как эфир?

— Нормально! Лезет всюду, вонючка...

— Что я вонючка?! Что я вонючка-то?! Нормальная история! Ну где я вонючка? А вы все не вонючки, да?!

— Сыграют все: демонстрации, голодовки. Не волнуйся.

— Это ж, наверное, очень дорого.

— Я тебя умоляю, они в театре вообще ничего не получают. Голодать будут за еду!

Я здесь два часа уже сплю сидя, чтобы не проспать.

— Кстати, Саша, насчёт опоздания: мы вот только что отплыли.

— Как отплыли? Но это же бардак.

— Зато ты главный.

— Батюшка, вы себя как чувствуете?

— Не всего...

— В каком смысле, батюшка?

— Чувствую себя не всего!

— Пульт занесли?

— Ага.

— А чего его здесь нет?

— Значит, ещё не занесли.

— А где он?

— В автобусе.

— А где автобус?

— Уехал.

— Слушайте, а какой пульс должен быть во время пробежки?

— Ну не знаю – ударов 150.

— Да? А чего у меня 840?

— 840 в минуту?!

— А что, надо было в минуту считать что ли?

— А ты как считал?

— Ну, просто считал, пока не сбился... Так, ладно, я пошел пересчитывать.

«Пихта» женского рода, а «пих» — мужского.

— Зачем, зачем я это сделал? Зачем я пять дней не пил – кому это было нужно?!

— Я дегустирую. Порция вот двадцать грамм. Пятьдесят сортов.

— Ну тогда ладно... Это же литр!

— Любопытно. Не распробовал.