Стефани Майер

Я была только оболочкой, пустой изнутри. Как пустующий дом – не пригодный для жилья – в течение долгих месяцев я была безжизненной.

Эдвард колебался. Наверное, ни один парень на свете так не нервничает, прежде чем, поцеловать девушку. Хотя, возможно, он старался растянуть удовольствие, ведь предвкушение поцелуя всегда лучше, чем сам процесс.

Даже после полугода с ним, я по-прежнему не могла поверить, что это счастье заслужено мной.

Даже у самых жалостливых людей, милосердие ограничивается жесткими рамками.

— Вот это досадно.

— Вовсе нет, — подначила я парня. — Разве можно назвать досадным нежелание некоторых говорить то, что они на самом деле думают? Даже если кое-кто постоянно делает еле заметные намеки, роняет таинственные замечания, от которых потом не спится по ночам, разве это можно назвать досадным?

... эмоция: нечто на грани гнева, с толикой вожделения и каплей отчаяния.

«Ревность», — просветила меня Мелани.

Вдруг эта девушка стала для меня целым светом. Я больше не вижу смысла в мире, в котором нет ее.

Я успела заметить его взгляд, в котором читалось «может-она-свихнулась-после всего».

Если бы наши истории заканчивались хорошо, мы все лежали бы сейчас под могильными плитами.

Нет закона, если нет наказания, нет наказания, пока нет палача.