Я была только оболочкой, пустой изнутри. Как пустующий дом – не пригодный для жилья – в течение долгих месяцев я была безжизненной.
Ты забрал мою душу. Она не нужна мне без тебя – она твоя!
Я была только оболочкой, пустой изнутри. Как пустующий дом – не пригодный для жилья – в течение долгих месяцев я была безжизненной.
Хотя его глаза все еще беспокоились, изогнутая улыбка, которую я любила больше всего, высветилась на его лице. — Действительно, я люблю тебя.
Мое сердце, бешено колотившееся, собиралось выпрыгнуть, несмотря на ребра. Мою грудь сдавило, горло сжало так, что я не могла говорить.
Он действительно хотел быть со мной навсегда, так же, как я хотела быть с ним.
— Если бы ты могла бы получить всё, что угодно на всем белом свете, любое, что бы это было?
Я почувствовала, что в моих глазах отразилось сомнение. — Тебя.
Он нетерпеливо помотал головой.
— Что-то, чего у тебя еще нет.
Нет, не ранена, — соврала я. Хотя для доктора это правда: сердечные раны его не интересуют.
Эдвард любил меня. Связь, существующая между нами, не могла быть разорвана его отсутствием, расстоянием, или временем. И независимо от того насколько отличный, или красивый, или потрясающий, или совершенный, больше чем я, он был – он был связан со мной, так же, как я с ним. Я всегда принадлежала ему, а он – мне.
Любовь, которую я чувствовала к нему, была не более чем слабым эхом той, которую я впустила однажды... и моё сердце было далеко-далеко, скитаясь вместе с моим ветреным Ромео...