— А ты чувствуешь, когда я переживаю за тебя?
— Иногда. Я знаю, что это неправда, иногда. Но от добрых слов, от приятных слов лучше, даже если неправда.
— А ты чувствуешь, когда я переживаю за тебя?
— Иногда. Я знаю, что это неправда, иногда. Но от добрых слов, от приятных слов лучше, даже если неправда.
— Я просто предпочитаю видеть лицо человека, с которым говорю.
— А зачем тебе? Ты и так знаешь, как я выгляжу.
— Ну и невозможным же типом ты делаешься, когда выпьешь.
— Я — только когда выпью. А ты все время невозможная.
Каждый опыт, пусть сколь угодно жуткий, дается нам в поучение. И пока человек помнит об этом, нет ничего, что его дух не в силах был бы превозмочь. Дух оказывается сломлен только тогда, когда мы утрачиваем веру и вселенная предстает нам беспорядочным нагромождением жестокостей и злосчастья.
Не делай ничего, что потом не сможешь исправить, пока не поймешь, чего ты будешь не в силах изменить, когда сделаешь это.
Откровенность Альтии застала Совершенного врасплох. Он ведь привык видеть в людях лишь способность причинять боль — но не испытывать ее.
— Баррич... — снова заговорила она, и в ее голосе была нерешительность, — я слышала... Лейси говорила, что когда-то ты любил Пейшенс. — Она перевела дыхание. — Ты ее все еще любишь? — спросила она.
Баррич выглядел почти рассерженным. Молли встретила его взгляд, в глазах ее была мольба, и Баррич склонил голову. Она едва слышала его слова:
— Я люблю мои воспоминания о ней. Какой она была тогда, каким я был тогда... Вероятно, так же, как ты все еще любишь Фитца.
Она крепко зажмурилась, прогоняя прочь черные мысли. Если Уинтроу умрет, в ее сердце воскреснет вся та боль, которую, как ей казалось, она уже заставила себя пережить и запереть в прошлом. Какая чудовищная несправедливость – потерять его именно теперь, когда она только только привыкла ему доверять! Он выучил ее грамоте. А она выучила его драться. Она так ревниво оспаривала у него внимание Кеннита, что даже сама не заметила, в какой момент парнишка сделался ее другом.
Как могла она допустить подобную неосторожность?
Потянуться к кому то, опять делаясь уязвимой?
Так уж получилось, что она знала его лучше, чем кто либо другой на борту. Для Кеннита Уинтроу был чем то вроде счастливой карты в игре, пророком его грядущих побед. И команда приняла Уинтроу. Даже Соркор не просто терпел паренька. Он баловал его и любил.
Но никто из них не знал его так, как знала она. Если он умрет, они опечалятся. А она, Этта... Она будет ограблена.
Шут перешел на шепот:
— Вспомни сердцем. Вернись назад, вернись назад и назад. В небесах должны парить драконы. Когда драконы исчезают, люди скучают по ним. Конечно, кто-то даже не вспоминает о них. Но некоторые дети с самих ранних лет смотрят в голубое летнее небо и ждут тех, кто никогда не приходит. Потому что они знают. В небесах должно быть чудо, но оно потускнело и исчезло. А мы с тобой должны его вернуть.
— А если у тебя будет мой ребенок, Оликея? Что тогда?
— Твой ребенок? Твой? — Она рассмеялась. — Мужчины не имеют детей. Женщины имеют. Твой ребенок. — Она вновь фыркнула. — Когда у меня будет мой ребенок и если это будет девочка, я буду праздновать и вознагражу тебя. А если будет мальчик, — она коротко выдохнула, — я попытаюсь еще раз.