Людмила Улицкая

... совершенно не имеет значения, во что ты веруешь, а значение имеет только твое личное поведение.

... мир наполнен сюжетами, как хороший гранат зернышками.

Она сказала, что воевала. Он попросил ее показать автомат. Она ответила, что сдала оружие, когда война закончилась. Он потерял к ней всякий интерес. А вообще он очень ласковый мальчик, любит животных.

Всем поровну — идея, может, и хорошая, но нереализуемая. Даже если б и удалось все общественное достояние раздать поровну, назавтра один бы пропил, другой проиграл, третий отдал бы в рост и в кратчайшие сроки возникло бы новое неравенство.

Мысленно я возвращаюсь к тем временам, когда две маленькие московские девочки выражали свой стихийный бунт против тошнотворности времени пришиванием пуговиц на спину пальто, ношением лифчика поверх блузки и другим мелким бытовым диссидентством на мануфактурной почве.

Есть одно качество у времени: оно ускоряется с годами. В детстве каждый год тянется бесконечно, тебе бесконечно долго шесть лет и никак не исполняется семи, когда будет другая жизнь, школа... А чем ближе к старости, тем быстрее осыпаются листочки календаря. Моргнул — понедельник, еще моргнул — опять декабрь...

Там, где молчит слово, — там говорит звук. Бессильная в передаче акта воли, музыка может глубоко и интенсивно раскрыть внутреннее состояние человека, передать чистую эмоцию.

Так, совершенно случайно, Шурик открыл самый тайный и великий закон любви: в выборе сердца недостатки имеют более притягательную силу, чем достоинства — как более яркие проявления индивидуальности.

Дайте ребенку музыку, когда в нем появляется потребность танцевать, карандаш, когда ему хочется рисовать, книгу — когда он созрел для этого способа получения информации... И как трагично, когда новое умение, новая потребность созрела изнутри, а время упущено, мир не выходит навстречу этим потребностям. И тогда происходит торможение...

Сначала она показалась мне несколько заторможенной, но потом я поняла, что она пребывает в состоянии завидного душевного покоя.