Илья Стогoff

Какое бы время ни отбивали куранты на Спасской башне Кремля, хоть семь утра, хоть час дня, впечатление всё равно такое, будто новогодняя полночь и пора пить шампанское.

Это очень важно, чтобы между тобой и всем остальным миром было стекло. Плоский экран. Если стекло есть, всё О’к. Можешь считать, что жизнь – это просто кино. Если нет, приходится признать, что творящаяся на свете задница имеет какое-то отношение к тебе… Какое-то очень серьёзное отношение.

Все на свете народы гордятся своей историей. Когда сложно, народы оглядываются назад, и становится немного легче. Только русские смотрят всегда лишь в будущее. У русских прошлого нет. Что-то напутано с нашей историей, а что — уже и не разберешься.

Руки напоминали брачный танец крабов. Влюбленные крабы теряли головы.

Можно ли ходить в косухе и быть хорошим человеком? Вернее, так: можно ли ходить в косухе, узких рваных джинсах и рок-н-ролльных тишотках и при этом являться самым настоящим святым?

Что есть грех? Что — любовь? Как мне жить в этом странном мире? Я имею в виду: что мне делать, чтобы ПРАВИЛЬНО прожить жизнь в этом странном мире?

Я вспоминал носившего косуху священника, и мне казалось, что я знаю верный ответ.

Всё, что родилось в нашем мире, рано или поздно должно будет умереть.

Погода напоминает девственницу, которая всё для себя решила, просто ещё не нашла, с кем переспать.

Она казалась мне жуткой ошибкой. Уродливой, грубой, необязательной, не имеющей права на существование. Её не должно было быть. Но она была. Рано или поздно смерть пожирает всё на свете. Когда-нибудь сожрёт и меня.

Культура всегда появляется из бескультурья. Империя — из племени. Другого пути нет.

— С самого утра я сломала ноготь.

— Не расстраивайся. Купим новый.