Фёдор Михайлович Достоевский

... деньги есть, так тотчас и званый обед; по-московски.

Мне показалось, что она нарочно растравляет свою рану, чувствуя в этом какую-то потребность, — потребность отчаяния, страданий... И так часто бывает это с сердцем, много потерявшим!

... о чем может говорить порядочный человек с наибольшим удовольствием? Ответ: о себе.

Я хочу хоть с одним человеком обо всём говорить как с собой.

Выскочи русский человек чуть-чуть из казённой, узаконенной обычаем колеи – и он сейчас же не знает, что делать.

Все в руках человека, и все-то он мимо носу проносит, единственно от одной трусости... это уж аксиома... Любопытно, чего люди больше боятся? Нового шага, нового собственного слова они всего больше боятся...

Чем больше я сознавал о добре и о всем этом «прекрасном и высоком», тем глубже я и опускался в мою тину и тем способнее был совершенно завязнуть в ней.

«Любовь к человечеству» надо понимать лишь к тому человечеству, которое ты же сам и создал в душе своей.

Нет заботы беспрерывнее и мучительнее для человека, как, оставшись свободным, сыскать поскорее того, перед кем поклониться.