Фрэнсис Скотт Фицджеральд

Всегда очень тягостно новыми глазами увидеть то, с чем успел так или иначе сжиться.

Несколько студентов, видевших её мельком, утверждали, что «малышка недурна, — стоит посмотреть, что из неё получится». Но по её рассказам выходило, что она участвовала в оргиях, способных поразить даже какого-нибудь австрийского барона. Такова сила юного контральто, воркующего на низком широком диване.

— Неужели нет никого, кто бы мне помог по-настоящему?

— Есть, наверно. Прежде всего ты сама.

.. бывают такие ничем не примечательные часы или дни, которые воспринимаешь просто как переход от вчерашней радости к завтрашней, а оказывается, в них-то самая радость и была.

Что такое, в конце концов, внешний блеск? Просто-напросто чувство такта, благодаря которому сеешь, когда тебя никто не видит, и жнёшь, когда ты у всех на виду.

Я был здесь, но я был и там тоже, завороженный и в то же время испуганный бесконечным разнообразием жизни.

Нет смятения более опустошительного, чем смятение неглубокой души.

Когда людей из низов вытаскиваешь наверх, они теряют голову, какими бы красивыми фразами это ни прикрывалось.

Американцы легко, даже охотно, соглашаются быть рабами, но упорно никогда не желали признавать себя крестьянами.