Не совсем полоумный, — возразил префект, — но ведь он поэт, стало быть, не далеко ушёл от полоумного.
Эдгар Аллан По
События самых ранних лет жизни редко оставляют в нашей душе столь заметный след, чтобы он сохранился в зрелые годы. Они превращаются обычно лишь в серую дымку, в неясное беспорядочное воспоминание — смутное скопище малых радостей и невообразимых страданий.
Значительная, если не подавляющая, часть истины раскрывается через обстоятельства, на первый взгляд совершенно посторонние.
Тот, кто не падал в обморок, никогда не различит диковинных дворцов и странно знакомых лиц в догорающих угольях; не увидит парящих в вышине печальных видений, которых не замечают другие, не призадумается над запахом неизвестного цветка, не удивится вдруг музыкальному ритму, никогда прежде не останавливавшему его внимания.
И разве не испытываем мы, вопреки здравому смыслу, постоянного искушения нарушить Закон лишь потому, что это запрещено?
Одиночество — превосходная вещь; но ведь необходимо, чтобы кто-то вам сказал, что одиночество — превосходная вещь.
Одной из фантастических причуд моего друга — ибо как это еще назвать? — была влюблённость в ночь, в её особое очарование… При первом же проблеске зари захлопывали ставни старого дома и зажигали два-три светильника, которые, курясь благовониями, изливали тусклое прозрачное сияние. В их бледном свете мы предавались грёзам, читали, писали, беседовали, пока звон часов не возвещал нам приход истинной Тьмы. И тогда мы рука об руку выходили на улицу, продолжая дневной разговор или бесцельно бродили по поздней ночи, находя в мелькающих огнях и тенях большого города ту неисчерпаемую пищу для умственных восторгов, которую дарит тихое созерцание.
В глубокомыслии легко перемудрить. Истина не всегда обитает на дне колодца. В насущных вопросах она, по-моему, скорее лежит на поверхности.
Мне, разумеется, незачем говорить вам, — сказал Дюпен, внимательно прочитав мои заметки, — что это куда более запутанное дело, чем убийство на улице Морг, от которого оно отличается в одном очень важном отношении, так как представляет собой хотя и зверски-жестокое, но ординарное преступление. В нем нет ничего выходящего за рамки обычного. Заметьте, что по этой причине все полагали, будто раскрыть его окажется нетрудно, тогда как именно его заурядность и составляет главный камень преткновения.
Я не раз замечал, что в поисках истины логика нащупывает свой путь по отклонениям от обычного и заурядного и что в случаях, подобных этому, следует спрашивать не «что произошло?», а «что произошло необыкновенного, такого, чего не случалось прежде?».
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 5
- 6
- 7
- 8
- 9
- 10
- 11
- 12
- 13
- следующая ›
- последняя »