Эд Макбейн

Это очень важно для мужчины — чувствовать себя значимым.

Дело в том, что еще одна категория писателей на протяжении веков создавала легенду о сердце, легенду, превратившую этот добропорядочный насос, перегоняющий кровь, в некоторое сосредоточие эмоций, отделив таким образом любовь от ума и приписав массу благороднейших качеств этому комку мышц.

Правда, могло бы получиться кое-что похуже. Они, например, вполне могли бы превратить в цитадель любви любой другой внутренний орган. Писатели ведь отлично знают свое дело.

Это очень важно для мужчины — чувствовать себя значимым.

Когда Браун смотрел в зеркало, он прежде всего видел перед собой человека, личность. Просто окружающий мир решил, что этот человек — черный. А быть черным — чрезвычайно трудно, потому что это определяет образ жизни, принять который Браун был вынужден помимо своей воли.

— Я решил вести честную жизнь, — сказал Дойч.

— Погоди-ка минутку, — сказал Браун. — Мне, пожалуй, следует пригласить скрипичный квартет. Такие задушевные излияния требуют лирического аккомпанемента.

С тех пор я видел мертвые глаза более тридцати жертв — мужчин и женщин — и всегда видел в них одно и то же: все смотрели умоляюще, казалось, их насильно лишили того, с чем они не готовы были расстаться. Казалось, они умоляли, чтобы это им вернули. Казалось, они молча взывали:

— Пожалуйста, верните меня, я еще не готов!

Страх и мужество, слезы и смех — как близнецы, были всегда неразлучны.

Есть одно в жизни, чему доверять нельзя: это женщина в постели. Раздвинь ей ноги, и тайны вылетают из нее как бабочки.

— Я не из тех людей, которые признаются в своих ошибках. Само слово «ошибка» просто отсутствует в моем словаре.

— Отсутствует? Тогда как же вы их называете?

— Я их называю отклонением от правила. Правило истинно. А вот отклонения от правил бывают самыми различными.

— Слушайте, говорите «пожалуйста», когда просите меня что-нибудь сделать!

— Идите к чёрту! Пожалуйста.