Джон Рональд Руэл Толкин

За кормой парома журчала, ускользая, неспешная вода Брендивина, и Сэма охватило странное чувство. Ему казалось, что река рассекла его жизнь надвое: позади, в тумане, осталось прошлое, впереди ждали неведомые страшные приключения.

Бейте рюмки и бутылки,

Бейте хрупкое стекло!

Жгите пробки, гните вилки

Бильбо Бэггинсу назло!

Обмакните в жир салфетки,

Искромсайте их ножом!

На пол выкиньте объедки

И залейте их вином!

Кочергой посуду смело

Искрошите в порошок,

Если что осталось целым -

Бросьте в мусорный мешок!

Бейте хрупкое стекло

Бильбо Бэггинсу назло!

Мудрый избегает говорить о том, чего не знает.

(Разумный говорит только о том, что знает.)

Долго трудился он, и медлен и бесплоден был поначалу тот труд. Но тот, кто сеет ложь, в конце соберёт богатый урожай и вскоре сможет отдохнуть от трудов, — пока другие будут сеять и жать за него.

Молча слушал его Манвэ, а о том, что было у великого Валара на сердце, разве может рассказать предание?

... поверь мне, горестно и мучительно видеть любовь, которой из-за тебя суждено остаться безответной.

Кончаются не сказки, это герои появляются и уходят, когда их дело сделано.

В странные времена довелось мне жить! Мы веками разводили скот, пахали землю, строили дома, мастерили орудия, помогали гондорцам в битвах за Минас Тирит. Все это мы называли обычной человеческой жизнью, и нам казалось, что таким путем идет весь мир. Нас мало беспокоило, что происходит за пределами нашей страны. Об этом пелось в песнях, но мы забывали эти песни или пели их только детям, просто так, бездумно, по привычке. И вот эти песни напомнили о себе, отыскали нас в самом неожиданном месте и обрели видимое обличье!

Жажда творить живёт в моём сердце с того мига, как ты сотворил меня; а дитя, мало понимающее промыслы отца своего, может играть, подражая его делам не в насмешку, а лишь следуя своей природе.