Джон Грин

— А какая у тебя история? — спросил он, присаживаясь на кровать на безопасном расстоянии.

— Я уже рассказывала. Мне поставили диагноз, когда мне было...

— Нет, не история болезни. Твоя история. Интересы, увлечения, страсти, фетиши и тому подобное.

— Хм, — задумалась я.

— Только не говори, что ты одна из тех, кто превратился в собственную болезнь. Я таких много знаю. От этого просто руки опускаются. Рак — растущий бизнес, занимающийся поглощением людей, но зачем же уступать ему досрочно?

Любить — значит выполнять обещания во что бы то ни стало.

Но я верю в настоящую любовь, понимаешь? Я не верю в то, что всем дано быть зрячими или здоровыми и все такое, но все обязаны встретить настоящую любовь, и длиться она должна, по крайней мере, пока длится твоя жизнь.

— Мам. Сон. Борется. С. Раком.

— Дорогая, но ведь есть и лекции, которые надо посещать. К тому же сегодня... — В мамином голосе явственно чувствовалось ликование.

— Четверг?

— Неужели ты не помнишь?

— Ну не помню, а что?

— Четверг, двадцать девятое марта! — буквально завопила она с безумной улыбкой на лице.

— Ты так рада, что знаешь дату? — заорала я ей в тон.

— Хейзел! Сегодня твой тридцать третий полудень рождения!

Но, по правде, депрессия — не побочный эффект рака. Депрессия – это побочный эффект умирания.

Я почти представляю себе, что смогу быть счастлив без неё, смогу её отпустить, я чувствую, что мы с ней все равно связаны корнями, даже если я больше никогда не увижу листьев её травы.

Её основная причина жить и моя основная причина жить тесно переплетаются между собой.

Существуют произведения вроде «Царского недуга», о которых не хочется говорить вслух: это книги настолько особые, редкие и твои, что объявить о своих предпочтениях кажется предательством.

Между 0 и 1 существует бесконечное количество цифр. Есть 0,1, 0,12, 0,112 и бесконечное множество других. Конечно же, куда большая бесконечность существует между 0 и 2, между 0 и миллионом. Некоторые бесконечности больше, чем другие. Бывают дни, множество дней, когда я недовольна размером своей бесконечности. Мне хочется, чтобы она была больше, чем есть, и, Боже, как мне хочется, чтобы бесконечность Августа Уотерса была больше той, что он получил. Но, Гас, любимый, не могу выразить словами, как я благодарна за нашу маленькую бесконечность. Я ни на что не променяла бы ее. Ты подарил мне вечность в ограниченном количестве дней, и я благодарна.

— Иногда я тебя не понимаю.

— Ты меня никогда не понимаешь. В этом-то всё и дело.