— А какая у тебя история? — спросил он, присаживаясь на кровать на безопасном расстоянии.
— Я уже рассказывала. Мне поставили диагноз, когда мне было...
— Нет, не история болезни. Твоя история. Интересы, увлечения, страсти, фетиши и тому подобное.
— Хм, — задумалась я.
— Только не говори, что ты одна из тех, кто превратился в собственную болезнь. Я таких много знаю. От этого просто руки опускаются. Рак — растущий бизнес, занимающийся поглощением людей, но зачем же уступать ему досрочно?
— На каждого живого приходится по четырнадцать мертвых. Я искал эту информацию пару лет назад. Мне было интересно, можно ли помнить всех. Ну если организоваться и закрепить за каждым живущим определенное количество умерших, хватит ли живых, чтобы помнить всех мертвых?
— И как, хватит?
— Конечно, любой в состоянии запомнить четырнадцать фамилий. Но мы скорбим неорганизованно, поэтому многие наизусть помнят Шекспира и никто не помнит человека, которому он посвятил свой Пятьдесят пятый сонет.
— О Боже, ты самый лучший человек на свете, — восхитилась я.
— Ты небось говоришь это всем парням, которые финансируют тебе заграничные поездки, — ответил он.
— Я считаю вечность некорректной концепцией, — ответила я.
— Ты сама некорректная концепция, — самодовольно заметил он.
— Знаю. Поэтому меня и изъяли из круговорота жизни.
— Как думаешь, сколько всего умерло?
— Сколько вымышленных персонажей умерло в придуманном кино? Недостаточно, — пошутил он.
— Нет, я имею в виду, вообще сколько людей умерло за всю историю?
— Я случайно знаю точный ответ, — отозвался Гас. — Сейчас на Земле семь миллиардов живых и около девяноста восьми миллиардов мертвых.
— Ты так стараешься быть собой, что даже не догадываешься, насколько ты уникальна.
Я глубоко вдохнула воздух через нос. В мире всегда не хватает воздуха, но в тот момент я ощутила это особенно остро.
— О Боже, ты самый лучший человек на свете, — восхитилась я.
— Ты небось говоришь это всем парням, которые финансируют тебе заграничные поездки, — ответил он.
Он обогнал меня, расправив плечи и выпрямив спину. Он лишь чуть-чуть припадал на правую ногу, но уверенно и ровно шагал на, как я определила, протезе. Остеосаркома обычно забирает конечность. Затем, если вы ей понравились, она забирает остальное.
В детстве я не читала серийную литературу, и жить в бесконечном вымысле оказалось интересно.
Мне пришла в голову идиотская мысль, что мои розовые трусы не сочетаются с фиолетовым лифчиком. Можно подумать, мальчишки вообще замечают такие вещи.
Cлайд с цитатой