Джон Грин. Виноваты звезды

Другие цитаты по теме

— На каждого живого приходится по четырнадцать мертвых. Я искал эту информацию пару лет назад. Мне было интересно, можно ли помнить всех. Ну если организоваться и закрепить за каждым живущим определенное количество умерших, хватит ли живых, чтобы помнить всех мертвых?

— И как, хватит?

— Конечно, любой в состоянии запомнить четырнадцать фамилий. Но мы скорбим неорганизованно, поэтому многие наизусть помнят Шекспира и никто не помнит человека, которому он посвятил свой Пятьдесят пятый сонет.

— Я считаю вечность некорректной концепцией, — ответила я.

— Ты сама некорректная концепция, — самодовольно заметил он.

— Знаю. Поэтому меня и изъяли из круговорота жизни.

— Ты так стараешься быть собой, что даже не догадываешься, насколько ты уникальна.

Я глубоко вдохнула воздух через нос. В мире всегда не хватает воздуха, но в тот момент я ощутила это особенно остро.

— А какая у тебя история? — спросил он, присаживаясь на кровать на безопасном расстоянии.

— Я уже рассказывала. Мне поставили диагноз, когда мне было...

— Нет, не история болезни. Твоя история. Интересы, увлечения, страсти, фетиши и тому подобное.

— Хм, — задумалась я.

— Только не говори, что ты одна из тех, кто превратился в собственную болезнь. Я таких много знаю. От этого просто руки опускаются. Рак — растущий бизнес, занимающийся поглощением людей, но зачем же уступать ему досрочно?

— О Боже, ты самый лучший человек на свете, — восхитилась я.

— Ты небось говоришь это всем парням, которые финансируют тебе заграничные поездки, — ответил он.

— Как думаешь, сколько всего умерло?

— Сколько вымышленных персонажей умерло в придуманном кино? Недостаточно, — пошутил он.

— Нет, я имею в виду, вообще сколько людей умерло за всю историю?

— Я случайно знаю точный ответ, — отозвался Гас. — Сейчас на Земле семь миллиардов живых и около девяноста восьми миллиардов мертвых.

Существуют произведения вроде «Царского недуга», о которых не хочется говорить вслух: это книги настолько особые, редкие и твои, что объявить о своих предпочтениях кажется предательством.

Мне пришла в голову идиотская мысль, что мои розовые трусы не сочетаются с фиолетовым лифчиком. Можно подумать, мальчишки вообще замечают такие вещи.

Её основная причина жить и моя основная причина жить тесно переплетаются между собой.

Я спохватилась, что бездумно разглядываю ободрение над телевизором, изображающее ангела с подписью «Без боли как бы мы познали радость?»

(Глупость и отсутствие глубины этого избитого аргумента из области «Подумай о страдании» разобрали по косточкам много веков назад; я ограничусь напоминанием, что существование брокколи никоим образом не влияет на вкус шоколада.)