Дафна дю Морье

Я слишком много думал о ***рли, и его я ставил на первое место. А такую любовь не проповедуют в церкви. Христос ничего не говорил о любви к камням, скалам, дому, земле, на которой родился, к своему маленькому королевству.

Беда, конечно, в том, что слова наносят раны, а раны оставляют рубцы.

Терпеть не могу это состояние: ждать как будто уже нечего, а всё равно ждёшь.

Одни встретят свой конец на поле боя. Другие — в постели. Третьи — где будет угодно судьбе. Спасения нет. Чем раньше ты это поймешь, тем лучше.

Я инстинктивно чувствовала, что она сравнивает меня с Ребеккой. И это ощущение разъединяло нас, как лезвие ножа.

Мечты не имеют ничего общего с жизнью — они тихо слетают с нас, когда мы взрослеем.

Постоянно сопереживать чужому горю…значит не жить для других, а смотреть на жизнь их глазами.

Легко быть спокойным и выдержанным, подумала я, если ты не перенес удары судьбы, если не обливался горючими слезами, не зная, куда деться от отчаяния...

Взрослые… Когда же это случится? Когда произойдёт внезапный и окончательный переход в их мир? Неужели это действительно бывает так, как говорит папа, — за одну ночь, между сном и пробуждением? Придёт день, обычный день, как все другие, и, оглянувшись через плечо, ты увидишь удаляющуюся тень вчерашнего ребёнка; и уже не вернуть назад, не поймать исчезающую тень.

Она все еще хозяйка в доме, а вы — бледная тень, которой следовало бы лежать на кладбище вместо нее.