Лион Фейхтвангер. Гойя, или тяжкий путь познания

Другие цитаты по теме

У кого они ещё остались, слезы? Они давно уже перегорели, пересохли, как колодец в степи. И лишь немая боль — мучительный распад чего-то, что давно уже должно было обратиться в ничто, в прах, — изредка напоминала о том, что ещё осталось нечто, что можно было потерять.

Термометр, давно уже упавший до точки замерзания чувств, когда о том, что мороз стал сильнее, узнаешь, только увидев почти безболезненно отвалившийся отмороженный палец.

Наука изобрела лекарство от большинства наших болезней, но так и не нашла средства от самой ужасной из них — равнодушия.

Так уж устроен наш мир: что одному беда, другому — звук пустой...

Когда душа твоя

устанет быть душой,

Став безразличной

к горести чужой,

И майский лес

с его теплом и сыростью

Уже не поразит

своей неповторимостью.

Когда к тому ж

тебя покинет юмор,

А стыд и гордость

стерпят чью-то ложь, —

То это означает,

что ты умер…

Хотя ты будешь думать,

что живешь.

Боль эхом отразилась от хрустального свода прекрасного замка, стены затрещали от резкого импульса, вырвавшегося из ее раненой груди, но глаза оставались холодными, наполненными тихой грустью и поздним озарением. Апатия навалилась на плечи, она, не в силах выдержать этого груза, упала посреди разрушенного, наполненного светом зала. Находясь под чарами безумного безразличия и совсем потеряв способность здраво мыслить, она направляет свой светлый взор на открывшееся над головой прозрачно-голубое ночное небо. Капли слез, ранее пролитых в этом священном месте, наблюдают за ней сверху, обрамленные ярким звездным светом, кружат в масштабном танце меланхолии, так и норовя сорваться вниз, коснуться ее щек, пробежать по светлому подбородку и вновь вернуться на небосвод. Желание продолжать начатое, бороться за собственный мир тают на глазах, словно снежинка в руках, как и желание жить. Так, сжавшись в комочек посреди огромного, светлого и холодного мира, она с немой печалью в глазах отдалась черной, страшной апатии, пожравшей ее нежную израненную душу.

... «понимаю» — это расхожая фраза, которой мы бросаемся походя каждый день, — мы говорим, что понимаем, тогда как в действительности ничего не поняли, а зачастую нам все настолько неинтересно, что мы и не хотим ничего понимать.

Люди горазды языком трепать, чем что-то реально делать. Может потому, что им особо ни до чего нет дела? Просто нет дела?

Всё тонет в мрачном равнодушье,

Размешанном с жестокосердьем.

И чтоб убить живые души,

Как много тратится усердия.

Внести спешит тут каждый лепту,

Чтоб побольней да и погорше, -

С размаху в спину другу лепим

И подлость раздаем пригоршней.

Кто пожалел кого, тот – шизик,

А кто помог — потерян вовсе.

Других мы, обесценив жизни,

Своей продленья в счастье просим.

Несём собою хамство, низость

Мы, упиваясь счастьем ложным...

Любовью называя близость,

Побед дешёвых числа множим.

Но есть добро! Ростком зелёным

Оно стремится к солнцу, свету!

И в мир, добром лишь сотворенный,

Оно несет мою планету!

Мы рождаемся тет-а-тет

с одиночеством, с Богом, с миром.

И всю жизнь с темноты на свет

путешествуем, копим силу.

Для чего и зачем? Ведь мир

равнодушен к своим твореньям.

Умираем – опять одни,

будто не было погружений,

страхов, поисков, лиц, сердец,

и эмоций, и чувств, и планов…

За спиной – темнота и лес,

впереди – пелена тумана.