Старость сама по себе не гарантирует ни мудрости, ни авторитета.
Цинизм — страшнейшая болезнь души, вид рака, который точит изнутри, это утрата веры и надежды, убежденность в том, что идеалов не существует, а если они и есть, то иллюзорны.
Старость сама по себе не гарантирует ни мудрости, ни авторитета.
Цинизм — страшнейшая болезнь души, вид рака, который точит изнутри, это утрата веры и надежды, убежденность в том, что идеалов не существует, а если они и есть, то иллюзорны.
Культура вообще учит «не поддаваться», а мир потребления, наоборот, соблазняет слоганами: «ты этого достойна», «позволь себе все»...
Для защиты веры и надежды нужно осмотрительно дозировать доверие. Наивность может дорого обойтись, ибо протрезвление бывает болезненным.
Вкус либо есть, либо его нет. Так вот, драма массовой культуры — это как раз драма масс, у которых или плохой вкус, или вообще никакого нет. Зато они обладают большой покупательной способностью, и поэтому выбор масс более заметен, чем выбор элит.
С моей точки зрения толерантность — тоже ложное благо. В вопросе толерантности могу сослаться на житейский опыт. У меня девять лабрадоров. У этих собак в генах заложена охота на птиц, а поскольку в наших окрестностях птицы — это, в основном, куры, я годами вынужден был платить соседям за кур, которых лабрадоры мне приносили, и есть куриный бульон, который не выношу. С помощью палки мне удалось обучить собак толерантности, они действительно смирились с существованием кур, но нечего и мечтать, что когда-нибудь их полюбят. Поэтому... когда речь заходит о толерантности, ссылаться на любовь [к ближнему] нужно очень осторожно. Особенно если есть подозрение, что толерантность включает терпимость ко злу, а зло сносить нельзя.
Обстоятельность — это черта, основанная на опыте, потому и присуща старости или зрелости, молодости же присущи любопытство и поспешность. И это правильно. Нельзя родиться опытным. Верно?
Никто и никогда не добьется всего того, к чему стремится. А если добьется, значит, планка была поставлена слишком низко.
Старики всему верят, люди зрелого возраста во всем сомневаются, молодые всё знают.
(Старики всему верят, люди средних лет всех подозревают, молодые все знают.)
В сущности, жить со слугой для взрослого человека губительно — разучиваешься обходиться без посторонней помощи в самых обычных делах.