Однажды ты узнаешь, что такое настоящая любовь, она и горькая, и сладкая; я думаю, горечь для того, чтобы лучше оценить сладость.
— Надо же... я заморожен, а ты мертва, но я все равно тебя люблю.
— Это проблема.
Однажды ты узнаешь, что такое настоящая любовь, она и горькая, и сладкая; я думаю, горечь для того, чтобы лучше оценить сладость.
В следующей жизни я буду родинкой на твоей груди, и ты будешь надевать топики, чтобы я мог дышать!
Литературный Бог Брайн Шелдвиль! И обычное такое дерьмо, которое люди говорят другу другу...
Ты никогда не узнаешь восхитительной боли парня, который возвращается домой один, потому что сладость на самом деле — не сладость.
(Тебе не понять утонченной боли того, кто возвращается домой в одиночестве. Без горечи, детки, сладость пресна.)
За неимением самой любви женщины хотят почувствовать ее ароматы, услышать отголоски, увидеть отражение.
Ты будешь думать, что я жестока, самолюбива. Да, это верно, но таково уж свойство любви: чем она жарче, тем эгоистичнее. Ты не представляешь, до чего я ревнива. Ты полюбишь меня и пойдешь со мной до самой смерти. Можешь меня возненавидеть, но все-таки ты пойдешь со мной, и будешь ненавидеть и в смерти, и потом, за гробом.
Очень легко думать о любви. Очень трудно любить. Очень легко любить весь мир. Настоящая трудность в том, чтобы любить реальное человеческое существо.
Я хочу прикоснуться к тебе... Взять за руку и нежно, осторожно обнять... Но между нами препятствие, которое так просто не преодолеть.