— Хочешь, открою секрет? Я тоже боюсь.
— У тебя пистолет. Чего тебе бояться?
— Пистолет — это ещё не повод не бояться.
— Хочешь, открою секрет? Я тоже боюсь.
— У тебя пистолет. Чего тебе бояться?
— Пистолет — это ещё не повод не бояться.
— У тебя был учитель, изменивший твою жизнь? Тот, кто заставил тебя смотреть на всё по-другому?
— А знаешь, был. Миссис Тожек, историчка в шестом классе. До встречи с ней я считал, что Холодная Война была на Аляске.
— Вы видели эти ядра?
— Видел. Не жалуете прогресс?
— Это не прогресс, Людвиг. Это ад. От него погибнут тысячи тысяч. Я уже напал на след изготовителя и до конца года отправлю его на костер. Таким вещам и такому оружию не место в мире Господа.
— Ты не сможешь решить все проблемы этого мира при помощи дробовика.
— Это всё, что я умею.
Оружие, раз взятое в руки, нельзя просто так положить на место — оно должно вкусить крови врага. Оно капризно, как пустыня, и в следующий раз может отказаться разить.
Ты ж мне башку отстрелишь нахрен! А у меня больше ничего и нету!
Знания — обоюдоострое оружие, которое только обременяет и может поранить своего хозяина, если рука, которая держит его, слаба и плохо умеет им пользоваться.
Они и не подозревали, что обладают мощным оружием, способным пронзить сердце Акбара. Имя оружия — Джодха. Она была прекрасной как поэма принцессой Амера. Одни назвали её Кхарко Бай, другие — Хиркумвар, но в нашей истории, будем называть её Джодхой.
С одной стороны — были бессердечность и власть, с другой — сияние доброты и любви.
Забавно, не так ли, что диаметр помады точно соответствует сорок пятому калибру?
— А мне не надо подписать договор о неразглашении?
— Не, не надо. Кому-нибудь расскажешь — я тебя пристрелю.
В Корее, где огнестрельное оружие полностью запрещено, почти немыслимо представить убийство, совершенное из пистолета. Думаю, поэтому герои корейских фильмов оказываются лицом к лицу и в драке пользуются ножами или кулаками. Не знаю, могу ли я использовать это слово, но такого рода жестокость кажется мне «человечной».