Нетрудно прослыть законодательницей мод, если у твоего мужа состояние в пятьдесят миллионов.
Умереть — это всё равно, что уйти с вечеринки, а потому не стоит горевать, если свалить придется пораньше.
Нетрудно прослыть законодательницей мод, если у твоего мужа состояние в пятьдесят миллионов.
Умереть — это всё равно, что уйти с вечеринки, а потому не стоит горевать, если свалить придется пораньше.
— Если человек готов поставить на что-то деньги, значит, они у него лишние.
— А вдруг кто-то поставит свои последние деньги?
— Значит, он идиот! Идиотов мне не жалко.
Служба год за годом исподволь меняет твою личность; подгоняет тебя под общую мерку, чтобы легче плылось по волнам армейской жизни.
В контору он вернулся около восьми. Лондон в этот час был особенно дорог его сердцу: рабочий день окончен, окна пабов, как драгоценные камни, лучатся теплым светом, на улицах кипит жизнь, а солидное постоянство старых зданий, смягченное огнями фонарей, внушает поразительную уверенность. Ковыляя по Оксфорд-стрит с упакованной раскладушкой, он так и слышал их мягкий шепот: ты не один такой. Семь с половиной миллионов сердец бились в этом старинном холмистом городе, и многим было куда больней. Магазины закрывались, небо окрашивалось цветом индиго, а Страйк утешался бескрайностью города и собственной обезличенностью.
— Дают хорошие деньги, это не для проката в США. И заметь, это не порнушка.
— Лучше бы порнушка...
— Ок, готы тоже выглядели немного необычно, но что с модой теперь? Огромные вздутые губы, карандашные линии вместо бровей, парализованные ботоксом истощённые тела...
— Теперь недостаточно выглядеть мёртвым, должно казаться, что перед смертью тебя ещё и пытали.
Для меня деньги — бумага,
Для тебя – свобода.
На американскую мечту сегодня мода,
К этой мечте стремишься ты -
Работать роботом ради бумажной мечты.
Ты менеджер среднего звена,
Ты не работаешь «под», ты работаешь «на».
Твой этот век, твоя компьютерная эра:
Главное не человек, а его карьера.
Если бы каждый, кому нужны были деньги, шёл бы грабить и убивать — мы бы все вымерли.
— Она старая лгунья. Денег или славы захотела. Как та русская царевна Анастасия. Роза Дьюитт Бьюкейтер погибла на «Титанике», когда ей было семнадцать, так?
— Верно.
— Если бы она выжила, ей было бы больше ста лет.
— Скоро исполнится сто один.
— Значит, она очень старая лгунья!