Элинор была осуждена утешать других не только в их горе, но и в своём собственном.
Горе, подобное моему, лишено всякой гордости. Мне всё равно, кто будет знать, как я несчастна. И пусть кто хочет торжествует над моим унижением.
Элинор была осуждена утешать других не только в их горе, но и в своём собственном.
Горе, подобное моему, лишено всякой гордости. Мне всё равно, кто будет знать, как я несчастна. И пусть кто хочет торжествует над моим унижением.
Сожаленья и тоска омрачали ей все развлеченья юности; и она надолго погасла и поникла.
Как всякий человек, я хочу быть счастлив, но, как всякий человек, быть им могу только на свой лад.
Мне часто приходилось ловить себя на таких же ошибках, когда я совершенно неверно толковала ту или иную черту характера, воображала, что люди гораздо более веселы или серьезны, остроумны или глупы, чем они оказывались на самом деле, и не могу даже объяснить, почему или каким образом возникало подобное заблуждение. Порой полагаешься на то, что они говорят о себе сами, гораздо чаще — на то, что говорят о них другие люди, и не даешь себе времени подумать и судить самой.
Бывает горе — что косматая медведица. Навалится, рвет, терзает — света невзвидишь... А отвалит — и ничего, вроде можно дышать, жить, действовать. Как не было.
А бывает пустячок, оплошность. Мелочь, но за собой мелочь эта такое тянет, что не дай бог никому.
Чем больше я узнаю свет, тем больше убеждаюсь, что никогда не встречу того, кого могла бы полюбить по-настоящему.
Когда же горе тронет вас крылом,
Оденьте сердце мужества щитом
И бодро бремя горести несите.
Мне кажется, что главная задача родителей состоит в том, чтобы утешать детей в случаях провалов и поражений и будить в них амбиции. Это развивает в детях независимость самостоятельно преодолевать трудности, готовить их к взрослой жизни.
Бывает иногда, что женщина в двадцать девять лет даже прекрасней, нежели была она десятью годами ранее.
Для них пожелать чего-то — значило надеяться, а надеяться значило ожидать незамедлительного исполнения надежд.