Илья Бушмин. Дорога смерти

Мне вот не дает покоя одна вещь. Одна мысль. А что будет, если прямо во время снящегося тебе кошмара понять, что это сон? Что весь ужас, который перекручивает тебя наизнанку – все это ненастоящее, больной рисунок твоего воспаленного сознания? Мне кажется, именно тут и начнется самое жуткое. Потому что однажды, в своей реальной жизни, ты рискуешь вдруг посмотреть по сторонам и понять то же самое. Это – сон. От которого ты просыпаешься, когда ночью ложишься в постель и закрываешь глаза. И тогда можно растеряться. Можно полностью запутаться. Запутаться так, что ты не будешь знать — где настоящий кошмар? Там, куда ты уходишь, когда закрываешь глаза – или там, где ты оказываешься, когда их открываешь?

0.00

Другие цитаты по теме

Снятся ли тебе кошмары? Если я прилягу рядом, станет ли ещё страшнее?

Нас семь с половиной миллиардов. Представляешь себе? Семь с половиной миллиардов уникальных возможностей, большинство которых спустили в унитаз. Мы способны почти на все, а мы по своей тупой природе, или по незнанию, или почему-то еще, с рождения до самой смерти копаемся в грязи. Уверены, что мы умные, что мы мыслим – а на самом деле просто постоянно стоим на месте, переставляя в новом порядке старые программы, предрассудки и услышанные по телевизору слова.

Сон. Сон это всегда облегчение, сон — как водопад, который смывает с путника накопившуюся усталость. Сон нужен каждому, но иногда вместе со сном приходят кошмары. Они вечные спутники сна, они всегда где-то рядом, всегда ждут, что ты зазеваешься, дашь им волю, и вот тогда-то и наступит самый сладостный миг для осмелевших и набравшихся силы кошмаров. Они вихрем ворвутся в сознание, оттеснят сон и, как клещи, вопьются в отдыхающий мозг.

Я не боюсь смерти. Серьезно. Совсем. Я ведь очень много думал об этом… Это как младенцы боятся ступить на зеленую траву, не понимая, что она из себя представляет. А где есть страх, там мы сразу создаем мифологию. И это всегда мифология ужаса. Но ведь никто не вернулся оттуда, чтобы унять этот священный ужас перед неизвестным – или наоборот, чтобы убедить, что бояться реально стоит. Так почему мы, приземленные сгорбленные к земле насекомые, так уверены, что после смерти нас ждет что-то ужасное?

Все из-за сна. Приснившийся кошмар пытается пролезть в реальность. Или ты сам из реальности ныряешь в этот кошмар.

Я живу в кошмаре, от которого время от времени я пробуждаюсь во снах.

И, как это часто бывает со снами, в конце тебя ждет чудовище…

Мы все уже переживали смерть однажды. В тот самый день, когда мы рождались. Привычная для нас вселенная разрушилась, а впереди был яркий свет – и леденящий душу ужас. Говорят, родовая травма так сильна, что мы всю жизнь несем на себе ее отпечаток. Это было самое ужасное, что мы все пережили. А потом оказалось, что это было только начало жизни. Так стоит ли бояться смерти? Когда я сдохну, кто знает — может быть, не будет ничего. Наступит пустота. Но если сознание останется жить, я закрою глаза и полечу туда, где свет. А весь этот рукотворный ад, который мы якобы любим, но на который жалуемся каждый божий день, всю свою жизнь, с утра до вечера — пусть катится к чертям собачьим.

Есть множество толкований снов, самое известное – по Фрейду, но я всегда думал, что сны выполняют простую гигиеническую функцию, не более того: снами наша психика справляет большую нужду, всякий раз наваливая объемистую кучу. И у людей, которые не видят сны (или видят, но, проснувшись, не могут вспомнить), в каком-то смысле – ментальный запор. В конце концов, от кошмара есть только одна практическая польза: проснуться и осознать, что это – всего лишь сон.

Кошмарный сон — это ведь в общем-то тоже всего лишь фильм, который крутится у тебя в голове, только это такой фильм, в который можно войти и стать его персонажем.