Я понял, что вся наша вселенная помещается в разуме и в духе. Мы можем отказаться от поисков входа в эту вселенную, мы можем даже отрицать ее существование, но она действительно находится внутри нас, и существуют химические вещества, способные сделать эту вселенную доступной для нас.
– Чему ты хочешь у меня научиться? – спросила старуха в день нашего с ней знакомства.
– Делать ковры, как ваши.
Анаит улыбнулась едко.
– Что-нибудь умеешь делать руками?
– Ничего не умею.
– Потому у тебя и ничего не выходит в жизни.
Я опешила:
– С чего вы решили, что у меня ничего не выходит?
– Иначе бы сидела на одном месте, туда-сюда не болталась.
В моей жизни сейчас одни вопросы: где я буду жить, чем я буду заниматься? И я не уверена, что уже готова искать ответы. У меня есть мечты, желания. Я никогда не была в Калифорнии. Я никогда не жила в собственной квартире. Я никогда не ела трюфели. Вернее, шоколадные я пробовала, но слышала, есть и другие. Я хочу путешествовать, научиться рисовать. Я хочу заплакать, когда родители отвезут меня в колледж. Хочу жить в общежитии с какой-нибудь странной соседкой, познакомиться с приятной девочкой и переехать к ней с нового семестра. У меня целый список разных дел! И замужества в этом списке нет.
Человек, погляди в себя. Ляг у себя на диване и загляни в себя. Смотри, какой ты богач. У тебя всё внутри тебя есть. Куда ты рыпнулся, за этим «Бентли», ну куда? Лежи на диване, всё там есть.
Ценность путешествию придает страх. Потому что в какой-то момент, вдали от родной страны, родного языка, нас охватывает смутный страх и инстинктивное желание вернуться к спасительным старым привычкам. Это самая очевидная польза путешествий. В это время мы лихорадочно возбуждены, впитываем всё, как губка. Ничтожнейшее событие потрясает нас до глубины души. В луче света мы прозреваем вечность. Поэтому не следует говорить, что люди путешествуют для собственного удовольствия. Путешествие вовсе не приносит удовольствия. Я скорее склонен видеть в нем аскезу. Люди путешествуют ради культуры, если понимать под культурой извлечение из-под спуда самого глубокого нашего чувства – чувства вечности. Удовольствия отдаляют нас от себя самих, как у Паскаля развлечения отдаляют нас от Бога. Путешествие как самая великая и серьезная наука помогает нам вновь обрести себя.
Во всем этом событии, этот миг был самым важным и запомнился прочнее всего. Это была первая трещина в священном образе отца, первый надлом в опорах, на которых держалась моя детская жизнь и которые каждому человеку, чтобы стать самим собой, надо разрушить. Из этих событий, не доступных ничьему зрению, состоит внутренняя, существенная линия нашей судьбы. Такая трещина, такой надлом потом зарастают, они заживают и забываются, но в самой тайной глубине они продолжают жить и кровоточить.
Покуда живу, я всегда буду узнавать о себе что-то новое, и возраст здесь не имеет никакого значения.
Ты можешь сбежать, бежать очень быстро и далеко, но ведь от себя никуда не денешься.
Наверное, можно сказать, что человеческое «я» делится как бы на две половины — внешнюю и подсознательную, то, что находится в глубине. Это своего рода «черный ящик». Некоторые люди видят свое жизненное предназначение в том, чтобы доискаться до истины и открыть этот «ящик». По-моему человек должен сделать одновременно две вещи: открыть «черный ящик» и усвоить, впитать в себя его содержимое.
— Я уже не хочу ни есть, ни спать, ни жить. Ведь что есть жизнь? Познание Бога, людей, искусства. От богопознания я далек так же, как восемьдесят лет назад, когда отроком поступил в семинарию. Людей — тут никто не знает ничего, двадцатый век это доказал. Искусство — я читал Чехова, Бунина, я слышал Шаляпина. Что вы можете предложить мне равноценного?
Cлайд с цитатой